— Спустя несколько часов после объявления об отставке какие у вас ощущения от принятого решения?
— Послушайте, я сделал единственное, что можно было сделать в сложившейся ситуации. Я не стал участвовать в подлости, это был вопрос сохранения достоинства. Все, что я мог сделать, я сделал. У меня ощущение человека, который сделал все, что он мог.
— Вы сильно нервничали во время этого заседания?
— С этими депутатами я работаю практически пять лет. Кого-то хорошо знаю, кого-то — не так хорошо, но я наблюдаю за ними, и, знаете… Вот это мое [окончательное] решение… У меня не было готового решения, я сначала просто отказался вносить вопрос [об изменении устава города] в повестку, ставить его на голосование. Я посмотрел, как кто себя ведет, я увидел, как депутаты стали жалобно говорить: «А что скажет прокуратура? Может, прокуратура повлияет?..» Начали юлить, вилять, лукавить. Поэтому я закрыл заседание и сказал: «Я облегчу вам задачу, подам в отставку». Потому что мне стыдно это видеть — эту возню недостойную. Я не буду участвовать в этом никогда.
Это последнее, что сыграло свою роль: увидел взрослых мужиков в такой ситуации, что просто стыдно смотреть. И понял, что от этой ситуации нужно избавиться.
|