Сейчас обсуждают

[Димидролл]

Спецслужбы (специальные службы) — неофициальный, разговорный термин, которым с конца XX века часто обозначают государственные органы, предназначенные для осуществления преимущественно противозаконной деятельности (как то: шпионаж, перехват коммуникаций, криптоанализ, диверсии; в странах с тоталитарными и авторитарными режимами — также политический сыск, репрессии и внесудебные убийства) в интересах правительства или главы государства на территории иных стран, а также своей страны. Термин (понятие) отсутствует в действующем законодательстве России.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

Общая характерная черта спецслужб — традиция деятельности, в той или иной степени, вне правового поля как своего государства, так и иных стран. Так, британская разведывательная служба (MI6) до 1994 года не имела никакой правовой базы для своего существования и деятельности, а само её существование официально не подтверждалось правительством Соединённого Королевства. В некоторых странах с неустойчивым политическим режимом руководство её спецслужб может играть значительную самостоятельную политическую роль, как то имело место, например, в Пакистане, где политический отдел Межведомственной разведки (ISI) вплоть до 2008 года был одной из самых влиятельных группировок в стране, стоявшей за многими государственными переворотами. Последняя была в феврале 2009 года официально обвинена правительством Индии в подготовке и организации террористического акта в Бомбее.

Отнесение к «спецслужбам» тех или иных государственных министерств, служб и ведомств в данной статье носит примерный и неофициальный характер. В большинстве стран такие ведомства именуются «секретными службами», «секретной полицией» или органами разведки, контрразведки, безопасности или «защиты конституции». Следует иметь в виду, что в других языках буквальное соответствие данного термина часто имеет иной смысл; в английском словосочетание Special services не имеет никакого определённого (терминологического) значения.

[Димидролл]

Источник: www.inosmi.ru

Россия переходит в кибернаступление

("ISN", Швейцария)

Хотя масштабные атаки хакеров из России на государственные ведомства Центральной и Восточной Европы весьма редки (насколько это нам известно), активизация российских хакеров в последнее время говорит о том, что в ближайшем будущем они могут создать существенную угрозу безопасности.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

Сентябрьская кибератака на Польшу стала очередным выпадом против страны, которая находится в конфликте с Россией. Этому предшествовали действия в сети против Эстонии в 2007-м и против Грузии в 2008 году. Вполне вероятно, что споры России с соседями будут и впредь выливаться в инциденты в киберпространстве, как это было в последние годы, особенно если учесть тот факт, что растущая зависимость от онлайновых услуг усиливает уязвимость гражданской сетевой инфраструктуры.

Хотя такие действия не являются полномасштабной войной, вполне возможно, что в некоторых случаях они были своего рода предупреждением или попыткой проверить системы кибернетической безопасности других государств. Вполне возможно, что национальным правительствам, а также международным альянсам, таким как НАТО, придется скоро совершенствовать свои методы защиты от масштабных кибератак, следуя примеру американской администрации. Она уже провела анализ собственной системы обеспечения кибернетической безопасности, а в настоящее время думает о том, чтобы включить положения о кибератаках в законы войны и в соглашения в рамках своих альянсов.

Польша

В середине октября 2009 года польское Агентство внутренней безопасности (ABW) проинформировало общественность о том, что месяцем ранее против страны была проведена масштабная атака хакеров, инициированная в России. Объектом нападения стал целый ряд правительственных вебсайтов Польши. Атака была проведена сразу после визита российского президента Владимира Путина в Польшу, где он участвовал в мероприятиях, посвященных началу Второй мировой войны. Произошло это на фоне острых дебатов в польском парламенте на тему российской агрессии против Польши в 1939 году и массовых расстрелов в Катыни.

Еще за несколько месяцев до этой атаки, когда Польша и Чехия подписали с США соглашение по противоракетной обороне, Кремль пригрозил двум этим странам "асимметричным ответом" на сооружение элементов ПРО. Хотя подробности об этом нападении засекречены, заместитель руководителя спецслужбы ABW полковник Павел Бялек (Paweł Białek) рассказал, что киберпатрули его ведомства, отвечающие за защиту киберпространства пятидесяти с лишним государственных и местных органов власти, успешно отразили атаки хакеров, и что население не заметило никаких сбоев.

Эта атака была не настолько серьезна, как та, что была осуществлена против Эстонии двумя годами раньше. Но вполне возможно, что это была проверка эффективности польской системы кибербезопасности. Хотя незначительные атаки на различные Интернет-серверы и вебсайты, в том числе, принадлежащие государственным ведомствам, происходят довольно часто, по своим масштабам и силе они гораздо меньше той, что была проведена в сентябре против Польши.

Грузия

Во время войны в Южной Осетии в августе 2008 года российские хакеры осуществили целую серию нападений на грузинские вебсайты. Этим они нанесли серьезный ущерб системе связи Грузии и оказали существенную помощь военным. Более чем на неделю было заблокировано 20 с лишним сайтов, включая сайты президента Грузии, министерства обороны, его банков, а также информационные вебсайты. Американская некоммерческая организация US Cyber Consequences Unit провела в Грузии свое расследование и не нашла прямой связи между проведенными атаками и Кремлем, однако совпадение по времени военной операции и операции в сети свидетельствует о возможной координации этих действий. С российских и турецких серверов была организована ботнет-атака, в ходе которой тысячи зараженных вредоносной программой компьютеров одновременно посылали запросы на избранные для нападения грузинские вебсайты, что по сути дела привело к их блокировке.

Эстония

Беспрецедентная по своим масштабам серия кибератак против Эстонии в апреле и мае 2007 года, которая длилась три недели, стала первым нападением такого рода на государство. Эстония является одним из самых передовых в кибернетическом плане обществ в Европе, и там через сеть можно осуществлять массу операций, от электронного голосования до получения результатов экзаменов. А поскольку эта страна так сильно зависит от компьютеров и Интернета, она оказалась более уязвимой для хакерских атак, чем другие европейские государства.

В конце апреля 2007 года произошел существенный рост напряженности в отношениях России и Эстонии. Из-за спора по поводу переноса памятника советским солдатам из центра эстонской столицы Таллина была осуществлена масштабная кибератака, приведшая к отключению вебсайтов государственных ведомств Эстонии, политических партий, банков, газет и компаний, а также к блокировке номера службы спасения. Паралич онлайновых банковских систем страны привел к убыткам для эстонского государства в размере 750 миллионов евро, что составляет 3 процента ВВП Эстонии. Явным поводом, спровоцировавшим эту атаку, стал перенос 27 апреля военного памятника, вызвавший массовые протесты русского меньшинства, которые привели к арестам и жестоким столкновениям с полицией.

Эта операция, в ходе которой был создан поток ложных запросов на избранные для нападения сайты, привел к перегрузке серверов, в результате чего эти сайты оказались заблокированы и по сути дела выведены из строя. Хотя запросы направлялись со всего мира, эстонским службам безопасности на начальном этапе атаки удалось засечь некоторые адреса в Интернете. Они определили, что многие атаки осуществлялись с российских сайтов, причем часть этих сайтов принадлежит федеральным ведомствам России.

Эксперты НАТО выступили с предположением о том, что атаку такого масштаба не могла осуществить немногочисленная группа хакеров, и что управление и координация осуществлялись на более высоком уровне. Нападения начались 27 апреля, в день переноса советского памятника, а пика они достигли 9 мая, когда Россия отмечает свой День Победы над фашистской Германией. В этот день Путин выступил с речью, в которой подверг нападкам Эстонию.

Эта атака вызвала тревогу в рядах НАТО. Такое нападение на отдельного члена альянса может иметь серьезные последствия для всех стран блока. Хотя Эстония поднимала этот вопрос в ЕС и НАТО, кибернетическая война против одного из членов североатлантического альянса не может служить основанием для применения статьи V устава этой организации, поскольку в международных соглашениях определение таких действий отсутствует. И это несмотря на то, что ущерб работе государственного аппарата был нанесен практически такой же, как и во время боевых действий.

Очень трудно четко доказать причастность российских властей к этим кибератакам. Но те улики, которые были обнаружены в ходе расследований НАТО и ЕС, а также предположения представителей сил безопасности Эстонии указывают на причастность российского государства, по меньшей мере, к координации таких действий. Некоторые эксперты по кибербезопасности указывают на то, что часть методов и приемов, использованных во время нападения на Эстонию, была явно не по силам обычным хакерам.

Эстония так и не смогла доказать, что за этими атаками стояло российское государство. Но отказ России от сотрудничества и расследования деятельности российских вебсайтов, причастных к атакам хакеров, указывает на то, что российская сторона все же как-то причастна к этим действиям.

Российская молодежь прославилась своими хакерскими навыками и умениями, что может быть следствием массовой безработицы и развития Интернета в стране. Недавнее усиление хакерской активности в России приводит в основном к незначительным случаям кибернетического вандализма. Но отмечаются и операции более значительного масштаба. В 1999 году в результате серии атак российских хакеров была нарушена работа вебсайтов Пентагона и НАТО. И это не говоря уже о "регулярной" краже кредитных карт, фишинге (операция, позволяющая, среди прочего, проводить аферы в Интернете и скрывать реальный адрес веб-сервера киберпреступника - прим. перев.) и нарушении работы прочеченских, правозащитных и оппозиционных сайтов в России.

Некоторые российские ведомства, включая Федеральную службу безопасности (ФСБ), часто пользуются услугами хакеров, которые считаются одними из самых лучших в мире. ФСБ часто практикует такой прием: она предлагает хакеру работать на себя, обещая взамен освободить его от судебного преследования за совершенное киберпреступление.

Хакеры очень удобны и выгодны для государственных спецслужб, поскольку они могут создавать серьезные сбои и вызывать дезорганизацию, а вину за их действия доказать трудно. Российские киберэксперты часто обвиняют западную прессу в том, что она сгущает краски, освещая эту проблему. Но разговоры о тех угрозах, которые хакеры создают для других государств, имеют под собой основания.

Войны 21 века

[realtech]

Лубянка против Ватикана. Источник: Джованни Бенси - итальянский политолог и журналист. Валерий Смирнов - историк и публицист НВО

Агенты спецслужб находились возле святого престола

Вспоминается исторический анекдот о том, как во время Второй мировой войны кто-то (кажется, Вячеслав Молотов) обратил внимание Сталина на то, что неплохо было бы включить Ватикан в антигитлеровскую коалицию, поскольку он имеет бесспорный авторитет среди миллионов католиков, живущих во всех странах мира. На что Сталин якобы язвительно спросил: «А сколько у Ватикана дивизий?» История наверняка выдумана, но вполне правдоподобна. Советские вожди доверяли только силе оружия, но не силе духовной, они доверяли больше танковой броне, а не силе молитв. Тем не менее мировой католицизм вызывал у них серьезные опасения, что доказывают многочисленные попытки спецслужб социалистических государств проникнуть в тайны ватиканского двора и нейтрализовать его политику.
При этом агентов из-за железного занавеса интересовало не только влияние, которое Святой Престол оказывает на миллионы людей, вдохновляя их антикоммунистической идеологией. Немалую роль играло и то обстоятельство, что Ватикан был и остается центром, в котором сосредотачивается масса всевозможной информации не только религиозного характера. И это объясняет, почему советская разведка в своих разных ипостасях всегда пристально интересовалась Ватиканом, несмотря на отсутствие у него дивизий, и пыталась внедрить в него своих информаторов.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

«ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ МОНАХ»

Историю советского шпионажа в Ватикане изложил в книге «Spies in the Vatican» («Шпионы в Ватикане») бывший офицер военной разведки США Джон Келер, который в 1980-е годы был советником президента Рональда Рейгана. Ознакомившись с документами, рассекреченными по окончании холодной войны в Москве и других столицах восточноевропейских стран, Келер делает вывод, что начало «тайной войны против Ватикана» восходит к апрелю 1923 года, когда католический священник Константин Будкевич был расстрелян на Лубянке по обвинению в «контрреволюционной деятельности». Та же участь постигла и многих православных священников, но расстрел Будкевича показал, что большевики усматривали не только в Православной, но и в Католической Церкви враждебную силу.

В 1960-е годы, по рассказу Келера, советские власти приняли решение внедрить своих агентов в Ватикан, который тогда проводил так называемую восточную политику, воспринимаемую в Москве как опасное вмешательство в дела соцстран Восточной Европы. Эту операцию проводила спецслужба ГДР «Штази», возглавлявшаяся Маркусом Вольфом. Ему удалось провести несколько смелых акций, связанных с именами Пауля Диссемонда, бенедиктинского монаха Ойгена Браммерца и выпускника Мюнхенского университета Альфонса Вашбюша.

Диссемонд начал работать на «Штази» в 1974 году, когда ему было 54 года и он занимал пост генерального секретаря Немецкой епископской конференции. Это он информировал «Штази» и КГБ о том, что тогдашний государственный секретарь Ватикана, кардинал Агостино Казароли установил контакты с епископами ГДР и Польши для проведения совместно с Ватиканом враждебной коммунистическим режимам политики, рассчитанной на их подрыв и ослабление. Именно он держал «Штази» в курсе дела развития этих контактов. По окончании холодной войны, пишет итальянская газета «Стампа», Келер посетил Диссемонда в Берлине, но тот отрицал, что «изменял Церкви», и продолжал настаивать на этом вплоть до своей смерти в 2006 году.

Монах-бенедиктинец Ойген Браммерц был завербован советскими спецслужбами сразу после войны, когда он как военный врач «Люфтваффе» был интернирован в лагерь военнопленных. В 1975 году он был отправлен трирским бенедиктинским аббатством св. Матфея в Рим, где его приняли на работу в качестве переводчика в редакцию немецкого издания ватиканской газеты «Оссерваторе романо». Постепенно ему удалось проникнуть в комиссию Святого Престола по науке, членом которой являлся кардинал Казароли, «архитектор» восточной политики. Среди крупнейших успехов «великолепного монаха», как его называл Маркус Вольф, был отчет, отправленный в «Штази», в котором перечисляются фамилии и даются характеристики тех, кто в Ватикане причастен к проведению и реализации восточной политики.

После избрания краковского кардинала, архиепископа Кароля Войтылы на папский престол под именем Иоанна Павла II Браммерц отправил многочисленные донесения о «растущем влиянии польского духовенства в Ватикане». Браммерц отправлял донесения в «Штази» вплоть до своей смерти 18 февраля 1987 года, затем его дело продолжил другой немец, Альфонс Вашбюш, окончивший в 1965 году философский факультет Мюнхенского университета и завербованный «Штази» под кличкой Антониус. В 1976 году он отправился в Рим в качестве корреспондента немецкоязычного католического информационного агентства КNА. В 1981 году во время чрезвычайного положения, объявленного генералом Войцехом Ярузельским в Польше, Вашбюш снабжал польские спецслужбы сведениями об антикоммунистической деятельности Католической Церкви.

Ближе всех приблизиться к Папе Иоанну Павлу II удалось другому агенту, польскому доминиканцу священнику Конраду Станиславу Хеймо, другу Папы Войтылы со времен совместной учебы в Краковском университете. В Риме патер Хеймо занимался организацией паломничеств в Рим католиков из Польши и имел «неограниченный доступ» к Понтифику, вплоть до последних дней его жизни. Дело Хеймо особенно шокирующее.

Обвинения против него были выдвинуты в 2005 году Леоном Кьересом, тогдашним директором польского Института национальной памяти (ИНП), собирающего и исследующего документы, связанные с деятельностью спецслужб бывшей Польской Народной Республики. Кьерес показал журналистам некоторые документы, доказывающие шпионскую деятельность патера Хеймо, и заявил, что ИНП готовит по этому поводу досье, состоящее из 700 страниц. В польской службе безопасности Хеймо был известен под двумя псевдонимами: Хейнал и Доминик. По мнению другого польского священника, Ярека Целецкого, тогдашнего директора Информационной службы Ватикана, Хейно всегда отличался преданностью Войтыле, и если он действительно работал на службу безопасности, то это было только по принуждению.

Сам патер Хеймо категорически отверг выдвинутые против него обвинения. На пресс-конференции в Риме, сразу после того как в его адрес прозвучали обвинения, Хеймо наотрез отрицал, что он шпионил за Папой, но признал, что часто вел себя как «наивный человек». Если его в чем-то и можно обвинить, то только в «излишней болтливости». Возможно, что он иногда делился подробностями о жизни и деятельности Папы Римского с людьми, надежность которых ему была неизвестна. Но в любом случае, оправдывается патер Хеймо, и этим людям он рассказывал о Папе только «то, что можно почерпнуть из печати».

КТО НАТРАВИЛ «СЕРОГО ВОЛКА»?

Есть классическая тема, которая неизбежно всплывает при обсуждении деятельности спецслужб соцстран и Ватикана, – это предполагаемая причастность Болгарии и ГДР к покушению на жизнь Иоанна Павла II в 1981 году. Надо сказать, до сих пор причастность к покушению КГБ так и не доказана. Заинтересованные лица отрицают участие советских спецслужб в попытке турецкого террориста Мехмета Али Агджи убить Папу. Эту возможность опровергли и покойный глава КГБ Владимир Крючков, и Михаил Горбачев, и болгарский президент Георгий Пырванов. Последний во время визита Иоанна Павла II в Софию публично поблагодарил его за то, что он предложил реабилитировать Болгарию на международной арене, сняв таким образом с нее подозрение в попытке убить Понтифика.

Однако, по свидетельству главного редактора «Оссерваторе романо» Джана Марии Вьяна, Войтыла все-таки до конца жизни был убежден в том, что заказчик покушения скрывается где-то в бывших соцстранах. Что турецкий националист из организации «Серые волки» Мехмет Али Агджа был только исполнителем и его услугами воспользовались, чтобы замести следы.

Этим делом не так давно занималась следственная комиссия итальянского парламента под руководством сенатора Паоло Гуццанти. Располагая новыми данными из так называемого досье Митрохина (выписки из архивов советского КГБ, переданные Великобритании советским перебежчиком Василием Митрохиным), комиссия пришла к выводу, что за покушением на Папу все-таки стояли коммунистические спецслужбы. Однако корректность и объективность расследования комиссии Гуццанти многими подвергалась сомнению.

Тем не менее комиссия располагала документом, датированным 13 ноября 1979 года, то есть вскоре после избрания на папский престол кардинала Войтылы. Это одобренный Секретариатом ЦК КПСС план действий «по борьбе с политикой Ватикана в отношении социалистических стран». Этот документ приводится Джоном Келером в его книге. В нем КГБ получает приказ (цитируем по обратному переводу с английского) «противодействовать новому политическому курсу, начатому польским Папой, если необходимо, дополнительными средствами». Этот текст, по мнению Келера, со всей очевидностью доказывает, кто являлся заказчиком покушения на Понтифика: под документом подписи девяти руководителей КПСС того времени, включая Михаила Горбачева, еще не ставшего «апостолом перестройки». Конечно, возникает вопрос: а насколько аутентичен этот документ? В мире спецслужб ведь все возможно. К тому же не совсем ясно, что значит «дополнительными средствами». Если речь идет об идеологических диверсиях и использовании контрпропаганды (так называемые активные мероприятия), это одно, а совершение политического убийства – это совсем другое. Только следует отметить, что в 1980-е годы КГБ уже давно отказался от убийств как средства политической расправы и даже отдел по проведению спецопераций был ликвидирован. Времена все-таки наступили вполне вегетарианские.

«СРЕБРЕНИКИ» ГВАРДЕЙЦА

Кроме более или менее крупных разведчиков в Ватикане вращалась и шпионская мелюзга. К этой категории, например, принадлежит чехословацкий священник Ярослав Фойтл из Папской коллегии св. Яна Непомука в Риме, которого, после подавления Пражской весны в 1968 году, чехословацкие спецслужбы (СТБ) склонили к сотрудничеству: во время визита в Прагу священник дал себя соблазнить очаровательной девушке, конечно же, агентессе СТБ.

Сталин издевался по поводу того, что у Ватикана нет дивизий и поэтому он не годится как союзник. Но у Святого Престола все-таки кое-какая армия есть – сотня-полторы швейцарских гвардейцев, одетых в живописную униформу ХVI века и вооруженных средневековыми алебардами. Тем не менее и эта «армия», выполняющая прежде всего церемониальные функции, в период холодной войны вызывала интерес восточноевропейских спецслужб. В мае 1998 года произошла трагедия: командир швейцарских гвардейцев полковник Алойс Эстерманн был убит вместе с женой ефрейтором Седриком Торнэ, который затем покончил с собой. Мотивы преступления сразу показались неясными, и среди них всплыли указания на возможную связь между Эстерманном и «Штази». Тогдашний пресс-секретарь Ватикана Хоакин Наварро Вальс и сама семья убитого офицера сразу же опровергли эти слухи: «Это все ложь, это все выдумано, это такая гипотеза, которая даже не принимается во внимание», клялся пресс-секретарь, и семья погибшего добавила: «Это абсурдно, немыслимо. Это надругательство над памятью об Алойсе». Но западноберлинская газета «Берлинер Курир» опубликовала сведения, подлинность которых не поддается проверке, но которые дают пищу для размышлений. Газета пишет, что Эстерманн был сотрудником «Штази», действовавшим под кличкой Вердер, и между 1980 и 1984 годами якобы передал «не менее семи высоко конфиденциальных сообщений» о Ватикане спецслужбам ГДР. Согласно реконструкции «Берлинер Курир», Эстерманн оставлял свою информацию в тайнике в ночном поезде Рим–Инсбрук, откуда где-то по дороге ее вынимал сотрудник «Штази». Газета предполагает, что полковник швейцарской гвардии занимался шпионажем прежде всего из алчности, поскольку его зарплата составляла не более 1500 немецких марок (сегодня примерно 750 евро) в месяц. Йоханн Легнер, представитель «ведомства Гаука», немецкого архива документов «Штази», подтвердил, пишет газета, что в 1979 году «Штази» вела оперативное дело осведомителя по кличке Вердер. «Берлинер Курир» отмечает, что для «Штази» Эстерманн был интересным по двум мотивам: «Его приближенность к польскому Папе Иоанну Павлу II, страшно мешавшему коммунистическим режимам, и его ватиканский паспорт, позволявший ему путешествовать без всякого пограничного контроля».

[realtech]

Клаус Фукс: Разработчик и похититель атомных секретов. Источник: Владимир Сергеевич Антонов - ведущий эксперт Кабинета истории внешней разведки НВО

К 60-летию испытания в СССР первого ядерного взрывного устройства

Июль 1945 года. Участвовавший в работе Потсдамской конференции президент США Гарри Трумэн получает из Америки короткую телеграмму: «Ребенок родился». Она означала, что испытание ядерного боеприпаса завершилось успехом и теперь Соединенные Штаты обладают новым супермощным оружием. Об этом президент поспешил намекнуть Сталину, но генералиссимус сделал вид, что не понял собеседника...

ОШЕЛОМЛЯЮЩАЯ НОВОСТЬ

Минуло четыре года, и 29 августа 1949 года американский самолет-лаборатория, совершавший регулярные разведывательные полеты вдоль южных границ СССР, зафиксировал повышенный уровень радиации в атмосфере в районе Семипалатинска. На основании анализа проб воздуха и содержания в них радиоактивных веществ эксперты в США сделали однозначный вывод: в Советском Союзе произведен взрыв атомной бомбы.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

Эта ошеломляющая новость была немедленно доложена Гарри Трумэну. Изучив полученные данные, американские специалисты смогли определить вероятную мощность и примерную конструкцию взрывного устройства. Оказалось, что оно почти в точности копирует заокеанский аналог. После доклада начальника разведки о произведенном в СССР испытании Трумэн немедленно пригласил к себе директора ФБР Джона Эдгара Гувера и дал ему указание срочно найти канал получения русскими американских атомных секретов. Особое внимание контрразведки, по мнению президента, следовало обратить на ученых, трудившихся в ядерных лабораториях Лос-Аламоса.

Одновременно срочно созванный Совет национальной безопасности США рекомендовал Трумэну не торопиться с обнародованием сенсационной информации, а постараться сначала подготовить к ней американское общественное мнение. Администрация Соединенных Штатов инспирировала вопрос журналистов о возможности создания в СССР ядерного оружия и только спустя неделю после утвердительного ответа на него объявила о том, что в СССР испытана атомная бомба, тут же названная в американской печати в честь Сталина «Джо-1». Во всем мире это сообщение произвело настоящий фурор.

РАЗВЕДКА ПОЛУЧАЕТ ПЕРВЫЕ СВЕДЕНИЯ

Проблемой расщепления атомного ядра и получения нового источника энергии европейские и американские ученые начали активно заниматься в 1939 году. Не отставали от них и советские коллеги.

Так, еще в 1934 году Николай Семенов теоретически обосновал разветвленные химические цепные реакции, за что позже был удостоен Нобелевской премии. Его идеи применительно к делению атомов урана-235 были использованы в 1940 году Яковом Зельдовичем и Юлием Харитоном. Вместе с тем в вероятность создания атомной бомбы в СССР в то время мало кто верил. Начавшаяся Великая Отечественная война и эвакуация научных институтов в Казань прервали экспериментальные работы в ядерной области. Одновременно наличие, в частности, в Германии сильной школы физики вызывало определенную озабоченность возможностью появления у нее атомного оружия. Необходимо было определить, насколько реально создание боеприпасов чудовищной разрушительной силы не только в Третьем рейхе, но и в других государствах.

Между тем в центральном аппарате НКВД СССР уже существовало специальное подразделение научно-технической разведки, которое возглавлял молодой ученый Леонид Квасников. Он обратил внимание на внешне незначительный факт: с началом Второй мировой войны имена всех западных исследователей, работавших в области расщепления атомного ядра, вдруг исчезли из официальных справочников. Вскоре в резидентуры советской внешней разведки в Скандинавских странах, США и Великобритании ушли срочные телеграммы, в которых ставились задачи относительно выявления возможной информации по «урановой бомбе».

Уже в сентябре 1941 года из Лондона поступило сообщение, что идея создания атомного оружия приобретает в Соединенном Королевстве реальные очертания. Полученные резидентурой документальные данные свидетельствовали: британское правительство серьезно прорабатывает вопрос о создании бомбы большой разрушительной силы.

В свою очередь, нью-йоркская резидентура НКВД в ответ на запрос Центра направила в конце ноября 1941 года в Москву телеграмму, в которой говорилось, что, по имеющимся у нее сведениям, в Лондоне находятся американские специалисты, которые трудятся над изобретенным ими взрывчатым веществом огромной силы. Проверка этой информации через лондонскую резидентуру подтвердила, что в британской столице действительно находились профессора Юри, Брагг и Фоулер, прибывшие из США для ознакомления с ходом работ над созданием атомной бомбы и определения перспектив заключения соглашения с английскими учеными о совместной работе в области ядерных исследований в будущем.

На исходе 1941 года из Лондона поступила информация о том, что США и Великобритания приняли решение координировать свои усилия в сфере использования атомной энергии в военных целях. Позднее стало известно, что 20 июня 1942 года во время переговоров в Вашингтоне британский премьер Уинстон Черчилль и американский президент Франклин Рузвельт договорились строить атомные объекты в Соединенных Штатах, поскольку территория Великобритании подвергалась постоянным бомбардировкам германской авиации. В оперативной переписке советской разведки проект создания атомного оружия в США и Англии получил кодовое название «Энормоз».

В феврале 1942 года советские фронтовые разведчики захватили под Таганрогом «языка» – немецкого офицера, в портфеле которого была обнаружена тетрадь с научными записями. В ходе изучения их содержания удалось понять, что речь идет о намерении гитлеровцев разработать ядерное взрывное устройство.

«НАДО И НАМ ДЕЛАТЬ»

Основываясь на информации лондонской резидентуры, касающейся проекта «Энормоз», научно-техническое подразделение разведки подготовило в марте 1942 года за подписью главы НКВД Лаврентия Берии спецсообщение для Сталина. В документе отмечалась реальность появления атомного оружия и предлагалось образовать при Государственном комитете обороны (ГКО) совещательный научный орган для организации и координации работы в этой области. В мае того же года уполномоченный ГКО по науке Сергей Кафтанов и академик Абрам Иоффе направили Сталину докладную записку с обоснованием необходимости создать научный центр для решения проблемы атомного оружия в СССР.

В конце сентября 1942 года Сталин созвал у себя совещание, в котором приняли участие крупные советские ученые Иоффе, Семенов, Хлопин и Капица. Он проинформировал собравшихся о том, что в Германии, США и Великобритании разрабатывается атомное оружие. Выслушав мнение приглашенных по этому вопросу, Сталин после некоторого раздумья сказал: «Надо и нам делать».

28 сентября принимается постановление ГКО № 2352 «Об организации работ по урану». Оно обязывало Академию наук СССР возобновить исследования в области атомной энергии. По решению советского правительства в том же году была образована так называемая Лаборатория № 2 Академии наук СССР, которой поручили заниматься вопросами атомной энергии и в первую очередь созданием атомного оружия. Возглавил лабораторию Игорь Курчатов. Лично ему без задержки направлялись все полученные разведкой сведения по данной проблеме.

Во второй половине декабря 1942 года из Лондона в Москву поступил добытый резидентурой подробный отчет об исследованиях по «Энормозу», которые велись как в Великобритании, так и в США. Однако получить какие-либо материалы об американских исследовательских работах непосредственно в Соединенных Штатах разведке в то время не удавалось. Это объяснялось в первую очередь тем, что американские спецслужбы создали вокруг ученых, инженеров и техников, занятых в американском центре ядерных исследований в Лос-Аламосе, прочную стену секретности, преодолеть которую было непросто.

МОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ С МИРОВЫМ ИМЕНЕМ

В ноябре 1943 года Центр проинформировал резидента НКГБ в Нью-Йорке Василия Зарубина о том, что в США для работы по «Энормозу» выехала группа ведущих английских ученых. В сообщении говорилось, что среди них находится известный физик, немецкий политический эмигрант, член Компартии Германии Клаус Фукс. Ранее он занимался исследованиями в области быстрых нейтронов в Бирмингемском университете и был завербован Главным разведывательным управлением (ГРУ). Центр предлагал установить контакт с Фуксом.

Из поступившей диппочтой ориентировки на Клауса Фукса следовало, что он родился 29 декабря 1911 года в небольшом городке Рюсельсхайм в княжестве Гессен-Дармштадт (Германия) в семье одного из известных руководителей протестантского движения квакеров, профессора богословия Эмиля Фукса. Выдающиеся способности его сына в области математики и физики проявились еще в средней школе. В 1930–1932 годах Клаус учился в Лейпцигском, а затем в Кильском университетах. В 1932 году вступил в КПГ и стал руководителем ее университетской ячейки. С приходом Гитлера к власти перешел на нелегальное положение, а затем отправился в эмиграцию: сначала в Париж, а затем в Лондон.

По ходатайству английских квакеров Фукса принял на жительство известный британский промышленник Рональд Ганн, который убедил видного ученого-физика Невилла Мотта, преподававшего в Бристольском университете, взять молодого и перспективного ученого в качестве аспиранта в свою лабораторию. В декабре 1936 года Клаус защитил докторскую диссертацию. Было ему всего 25 лет.

С 1937 по 1939 год Фукс работал в лаборатории профессора Макса Борна в Эдинбурге, где занимался исследованиями в области теоретической физики.

В связи с принятым британским правительством в конце 1940 года решением о начале строительства завода по производству урана-235 Клаус по рекомендации Борна и Мота был принят на работу в лабораторию профессора Рудольфа Пайерса, который руководил в Бирмингемском университете исследованиями по созданию атомной бомбы. Здесь Фуксу удалось решить несколько кардинальных математических задач, необходимых для уточнения основных параметров этого оружия.

Вскоре Клаус Фукс получил британское подданство и был допущен к секретным работам по «Энормозу».

КЛАУС ФУКС ИНФОРМИРУЕТ КРЕМЛЬ

Установив по своей инициативе контакт с советской военной разведкой, Клаус Фукс сообщил о разработке в Великобритании атомного оружия. Он выразил готовность и в дальнейшем информировать об этом Москву. В 1943 году, как уже было сказано выше, он был передан на связь резидентуре внешней разведки НКГБ. К тому времени ГКО принял решение, согласно которому военная разведка должна была сосредоточить все свои усилия на получении военно-политических планов гитлеровской Германии и не отвлекать свои силы и средства на научно-технические вопросы, которые становились исключительно прерогативой органов государственной безопасности.

Между тем Клаус Фукс, известный своими теоретическими трудами в области атомной энергии, был включен в группу британских ученых, которым предстояло вылететь в Лос-Аламос для совместной работы с американскими коллегами в рамках «Манхэттенского проекта» (так в США назвали разработку атомного оружия). В Соединенные Штаты Фукс прибыл в декабре 1943 года. По решению Центра для поддержания контакта с ним выделили агента-связника нью-йоркской резидентуры. С февраля 1944 года он начал получать от Клауса информацию о ходе строительства в Окридже завода по производству урана-235, а также секретные материалы делегации британских ученых.

Сведения, добытые научно-технической разведкой органов государственной безопасности, играли важную роль в практической деятельности Лаборатории № 2. Игорь Курчатов, в частности, отмечал, что переданные разведчиками данные «заставляют нас по многим вопросам пересмотреть свои взгляды и установить три новых для советской физики направления в работе». Ученый подчеркивал, что получаемая разведкой информация создает «технические возможности решения всей этой проблемы в значительно более короткие сроки».

Главная задача разведки заключалась в том, чтобы советские ученые имели представление о реальных результатах создания в США атомного оружия. И она была успешно решена во многом благодаря Клаусу Фуксу и другим источникам. В апреле 1945 года разведка получила информацию о конструкции американского атомного реактора, разработанного итальянским ученым-физиком Энрико Ферми. Не прошло и полутора лет, и 25 декабря 1946 года в СССР начал функционировать собственный атомный реактор «Ф-1».

С весны 1944 по январь 1945 года Клаус Фукс работал непосредственно в секретном атомном центре США в Лос-Аламосе, где трудились 45 тыс. гражданских лиц и несколько тысяч военнослужащих. Созданием первой атомной бомбы занимались 12 лауреатов Нобелевской премии в области физики из США и стран Европы. Но даже на их фоне Клаус Фукс выделялся своими знаниями, ему поручалось решение важнейших физико-математических задач.

От Клауса Фукса поступали сверхценные сведения не только теоретического, но и научно-практического характера. Так, в январе 1945 года он передал информацию по урановой бомбе и одновременно сообщил о начале работ в США по созданию плутониевой бомбы. Разумеется, Клаус Фукс не был единственным источником советской внешней разведки по атомной тематики.

В феврале 1945 года заместитель руководителя нью-йоркской резидентуры по линии научно-технической разведки Леонид Квасников, командированный в США специально для курирования дел по «Энормозу», докладывал в Центр: «Агентурная сеть резидентуры является в основном довольно работоспособной, а по своей технической квалификации стоит на высоком уровне. Большая часть агентов работает с нами не из корыстных побуждений, а на основе дружеского отношения к нашей стране».

В начале июня 1945 года состоялась очередная встреча с Клаусом Фуксом. От него была получена подробная документальная информация по устройству атомной бомбы. Он поставил в известность советскую разведку, что в июле 1945 года состоится испытание первого американского ядерного боеприпаса. Эти сведения являлись исключительно важными и в виде спецсообщения были доложены Сталину.

На встрече в середине сентября 1945 года Клаус Фукс помимо технических данных по атомной бомбе передал копию меморандума ассоциации ученых Лос-Аламоса американской администрации. С тревогой говоря об ядерном оружии как о «сверхразрушительном средстве ведения войны», исследователи настаивали на необходимости создания международной организации для контроля над использованием атомной энергии и предлагали ознакомить другие страны с секретами ее получения. Однако Трумэн не собирался преподносить кому-либо подобный сверхщедрый «подарок», даже главному союзнику США, несмотря на большой вклад британских ученых в создание атомного оружия.

Предстояло возвращение Клауса Фукса в Англию, и на встрече ему были переданы условия связи в Лондоне с представителем советской разведки.

НА СВЯЗИ В ЛОНДОНЕ

Некоторое время сотрудники госбезопасности не выходили на связь с Фуксом. Лишь в сентябре 1947 года в Лондон в качестве заместителя резидента по научно-технической разведке прибыл Александр Феклисов, который получил задание восстановить контакт с ученым-физиком. В конце того же месяца разведчик получил от него информацию о разработке в Великобритании собственного атомного оружия. На этой же встрече Фукс сообщил, что ученые Чикагского университета Энрико Ферми и Эдвард Теллер занимаются созданием еще более разрушительного оружия – водородной бомбы, и разъяснил принцип ее устройства. По заданию резидентуры в дальнейшем Клаус собрал и передал подробные сведения о конструкции боеприпаса: принципиальную схему и теоретические выкладки по его созданию.

Весьма важными были сведения о том, что британское правительство, возглавляемое лейбористом Клементом Эттли, приняло решение о разработке собственного ядерного оружия еще за несколько месяцев до окончания Второй мировой войны. Премьер считал, что если Соединенное Королевство не будет обладать атомной бомбой, то полностью попадет в зависимость от Вашингтона. По указанию Эттли был образован сверхсекретный комитет «ГЕН-75» по планированию и строительству объектов для производства ядерных боеприпасов. На реализацию этой программы выделялось 100 млн. фунтов стерлингов.

Клаус Фукс был назначен руководителем отдела теоретической физики в английском атомном центре в Харуэлле и по-прежнему пользовался полным доверием властей Великобритании. Однако тучи над ученым постепенно сгущались. В сентябре 1949 года Агентству национальной безопасности США удалось расшифровать ряд телеграмм нашей нью-йоркской резидентуры, в которых имелись сведения о нем как об агенте советской разведки. Американские спецслужбы проинформировали об этом британскую контрразведку МИ-5, которая начала допросы Фукса.

3 февраля 1950 года после чистосердечного признания Клауса арестовали. Британские власти предъявили ему обвинение в «передаче врагу» информации по «Энормозу», хотя СССР и Великобритания не находились в состоянии войны. 1 марта 1950 года в Лондоне в Центральном уголовном суде Олд Бейли начался судебный процесс над Фуксом, «самым опасным шпионом века», как его окрестила местная пресса. Он признал свою вину и был приговорен к 14 годам тюремного заключения.

После суда над ученым-физиком комиссия Конгресса США по атомной энергии поручила руководителю ФБР Гуверу представить ей полные тексты показаний Фукса. После их тщательного анализа американские законодатели пришли к выводу, что Фукс передал Советскому Союзу не только результаты научно-исследовательских работ, но и подробные данные о результатах испытаний Соединенными Штатами ураново-плутониевых бомб в районе тихоокеанского атолла Эниветок. По оценке американских ученых, информация Клауса Фукса позволила Советскому Союзу значительно сократить срок разработки собственного атомного оружия и опередить США в создании водородной бомбы.

Клаус Фукс отпущен на свободу «за примерное поведение» в июне 1959 года. Он отказался от весьма престижных предложений заниматься научной работой на Западе и улетел в Восточный Берлин. В 48 лет ученый начал жизнь с чистого листа. Он женился, работал заместителем директора Института ядерной физики, читал лекции по физике и философии. В дальнейшем стал членом Академии наук ГДР и членом ЦК Социалистической единой партии Германии, лауреатом Государственной премии первой степени и кавалером ордена Карла Маркса. Он был также награжден советским орденом Дружбы народов. Скончался Клаус Фукс 28 февраля 1988 года.

К СЧАСТЬЮ, МЫ НЕ ОПОЗДАЛИ

Безусловно, ведущая роль в создании советского ядерного оружия по праву принадлежит советским ученым. Вместе с тем именно внешняя разведка органов госбезопасности привлекла внимание руководства СССР к этой проблеме и своей информацией содействовала ускорению разработки первой отечественной атомной бомбы. Наши разведчики получили от Клауса Фукса и ряда других источников, многие из которых не раскрыты до сих пор, несколько тысяч листов секретной документальной информации по проекту «Энормоз», которые были высоко оценены Игорем Курчатовым и его сподвижниками.

Как рассказывал ныне покойный академик Юлий Харитон в интервью одной из газет, когда вручались государственные награды участникам советского атомного проекта, Сталин, удовлетворенный тем, что американской монополии в этой области больше не существует, заметил: «Если бы мы опоздали на один-полтора года, то, наверное, испробовали бы этот заряд на себе».

К счастью, мы не опоздали.

[realtech]

Геворк Вартанян – командир "легкой кавалерии". Источник: Владимир Антонов - ведущий эксперт Кабинета истории внешней разведки НВО

В феврале 2009 г. исполнилось 85 лет выдающемуся разведчику, Герою Советского Союза

«И ты порой почти полжизни ждешь, когда оно придет, твое мгновение», – поется в известной песне.

Разведчики-нелегалы Герой Советского Союза Геворк Андреевич Вартанян и его жена, кавалер ордена Красного Знамени и ряда других наград Гоар Левоновна, ждали этого своего «мгновения» почти шестьдесят лет и, наверное, даже не надеялись, что когда-нибудь оно все-таки для них наступит. В последние дни ушедшего века, 20 декабря 2000 года, в день своего 80-летнего юбилея, Служба внешней разведки России раскрыла уникальную семью разведчиков-нелегалов. Их имена и подвиги долгие годы хранились в строжайшей тайне. Да и сейчас, в наши дни, большая часть жизни и деятельности супругов Вартанян находится под грифом «совершенно секретно».

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

Руководство СВР приоткрыло лишь первую страничку длившейся десятилетия работы своих сотрудников. И мы в нашем рассказе коснемся только одного эпизода иранской деятельности разведчиков: во многом именно благодаря Геворку и его группе, именовавшейся в резидентуре «легкой кавалерией», удалось предотвратить покушение на Сталина, Черчилля и Рузвельта во время Тегеранской конференции в далеком 1943 году.

СЫН НЕЛЕГАЛА

Геворк родился 17 февраля 1924 года в Ростове-на-Дону у Андрея Васильевича Вартаняна, иранского подданного, армянина по национальности, директора маслобойного завода, находившегося в станице Степной. В семье было два сына и две дочери. Когда в 1930 году Вартаняны выехали в Иран, Геворку было всего шесть лет.

Его отец был связан с советской внешней разведкой и покинул СССР по ее заданию. Он прочно обосновался в Иране, стал преуспевающим коммерсантом. Прожив шесть лет в Тавризе, семья перебралась в Тегеран. Позиции Вартаняна-отца – человека со связями и солидным положением в обществе, владельца кондитерской фабрики, известной на весь Иран своими сладостями, – являлись для него надежным прикрытием. Используя это прикрытие, Андрей Васильевич вел активную разведывательную и агентурную работу: вербовки, поддержание связи с нелегалами, приобретение для них «железных» документов. Он почти никогда не пользовался финансовыми средствами Центра, обходился теми деньгами, которые зарабатывал сам. В годы Великой Отечественной войны, когда над Советским Союзом нависла смертельная угроза, Андрей Вартанян собрал значительную сумму денег, которые были переданы в Центр для постройки танка. Слова «все для фронта, все для победы» были для него не только призывом, а смыслом жизни.

В 1953 году Андрей Вартанян вернулся из Тегерана в Ереван, проработав на советскую разведку в соседнем Иране в течение 23 лет. Он был настоящим патриотом СССР и в таком же духе воспитывал своих детей. Именно под влиянием отца Геворк стал разведчиком.

Спустя многие годы Геворк Андреевич отмечал:

«В разведку меня привлекла не перспектива стать популярным и известным, а возможность приложить свои силы и способности на одном из жизненно важных для страны направлений. Я очень люблю свою работу, и пусть меня простят представители других профессий, но я считаю, что Разведка (именно с большой буквы) – это не только романтика, но и прежде всего один из самых эффективных путей защиты Отечества. Это работа для подлинных патриотов, людей убежденных и самоотверженных. В такую работу нельзя не влюбиться».

БОРЬБА ЗА СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПЛАЦДАРМ

Геворк Вартанян связал свою судьбу с советской разведкой в 16 лет, когда в феврале 1940 года добровольно установил прямой контакт с ее тегеранской резидентурой. Большую роль в его становлении как профессионала тайной войны сыграл возглавлявший в период Великой Отечественной войны советскую внешнюю разведку в Иране опытный профессионал Иван Агаянц.

Позже Геворк Андреевич рассказывал:

«Я вышел на встречу с советским резидентом. Это потом я узнал, что Иван Иванович Агаянц – легендарный советский разведчик. Был он человеком строгим и в то же время добрым, теплым. Долго я с ним работал, до конца войны, и разведчика из меня сделал он. Занят был, но встречался со мною, учил, натаскивал».

Геворку пришлось начинать карьеру кадрового сотрудника советской разведки в ту пору, когда в Иране сложилась крайне тревожная обстановка. Накануне Второй мировой войны в планах Гитлера этой стране отводилась очень важная роль. Иран – это прежде всего нефть и стратегические коммуникации. Через него лежал путь в Афганистан и далее – в Индию, куда Берлин намеревался двинуть войска вермахта после победы над СССР.

Чем ближе была Вторая мировая война, тем сильнее Реза-шах Пехлеви, диктатор Ирана, тяготел к сближению с нацистской Германией во всех областях, и в особенности в военной. К началу войны в Иране находилось около 20 тыс. немецких граждан: военные инструкторы, разведчики и агентура под видом торговцев, бизнесменов, инженеров. Через резидентуры своей разведки и их агентурную сеть, включая многочисленных агентов влияния, гитлеровцы воздействовали на политические круги Ирана, на командование вооруженных сил страны, жандармерию и полицию. И хотя 4 сентября 1939 года правительство Ирана заявило о своем нейтралитете, однако на деле оно открыто продолжало следовать прогерманскому курсу.

Шли месяцы, и Тегеран все дальше отходил от декларированного нейтралитета. В июне 1941 года Берлин потребовал от иранского правительства вступления в войну на стороне Германии. Несмотря на колебания

Реза-шаха Пехлеви, созданный им Высший военный совет Ирана отверг это требование. Тогда гитлеровские спецслужбы начали подготовку государственного переворота с целью свержения иранского диктатора, не решившегося вступить в войну. Для этого в Тегеран в начале августа 1941 года тайно приезжал шеф военной разведки (абвера) Третьего рейха адмирал Канарис. Одновременно на иранской территории резко активизировалась разведывательно-диверсионная деятельность германской агентуры.

Следует подчеркнуть, что с началом Второй мировой войны Иран стал играть ключевую роль не только на Ближнем и Среднем Востоке. Захват нацистской Германией Норвегии и Шпицбергена крайне осложнил возможность использования морских дорог, ведущих в северные порты СССР. И Иран, имеющий выход к Персидскому заливу и обладающий пересекающей всю его территорию железнодорожной магистралью, мог стать и стал стратегическим путем для осуществления поставок в Советский Союз вооружений, боеприпасов, продовольствия, медикаментов и иных грузов, необходимых для ведения войны. Командование вермахта, конечно, учитывало это и пыталось всячески помешать.

Разумеется, Москва не могла оставаться безучастной к развитию событий в Иране. Она трижды предупреждала официальный Тегеран о создавшейся угрозе вовлечения Ирана в войну. Поскольку эти заявления игнорировались, а обстановка продолжала ухудшаться, Кремль на основании статьи шестой Советско-иранского договора от 26 февраля 1921 года и по согласованию с Великобританией и США принял решение о вводе в Иран частей Красной армии, о чем уведомил иранское правительство нотой от 25 августа 1941 года.

Уже к сентябрю 1941 года группировка Вооруженных сил СССР в составе двух армий заняла северные провинции Ирана. Этот шаг был предпринят для того, чтобы пресечь подрывную деятельность немецкой агентуры и предотвратить удар с иранского плацдарма по южным границам Советского Союза. Одновременно в соответствии с международным соглашением в юго-западные провинции Ирана вошли войска Соединенного Королевства. Советские и британские части соединились в районе Казвина, южнее Тегерана, а 17 сентября вступили в иранскую столицу.

Хотя совместная военная акция Москвы и Лондона и переломила ситуацию в Иране, позиции гитлеровских спецслужб в стране и их местных пособников сохранялись. Жесткое противоборство с абвером Канариса и политической разведкой Вальтера Шелленберга (СД) на иранской территории продолжалось до конца войны. Более того, Иран использовался Берлином и для ведения шпионско-подрывной работы на территории Советского Союза. Тегеранская резидентура НКВД сообщала в Центр в 1941 году: «Немцы из Ирана руководят разведкой, работающей в СССР, они «перелетают» из Ирана в СССР и обратно, как саранча».

В Тегеране действовала главная резидентура советской внешней разведки, которую, как мы уже отмечали, возглавлял молодой, но достаточно опытный разведчик Иван Агаянц. Ей были подчинены периферийные резидентуры и разведпункты в различных иранских городах.

Перед резидентурами Лубянки в Иране руководством НКВД была поставлена приоритетная задача по «созданию агентурной сети в целях выявления сотрудников и агентов иностранных разведок, враждебных СССР организаций, предотвращения возможных диверсий и иной подрывной работы, направленной на срыв военно-хозяйственных мероприятий, проводимых СССР в Иране».

НАЧАЛО РАБОТЫ

Первым заданием, которое поручили Геворку Вартаняну, получившему оперативный псевдоним Амир, стал подбор нескольких надежных ребят, его сверстников, и организация группы для оказания помощи старшим коллегам из резидентуры в выявлении германских пособников в Тегеране и других городах.

Следует отметить, что большая часть населения Ирана дружественно относилась к СССР, особенно прогрессивно настроенная молодежь. Поэтому Амир быстро справился с поручением. Ему удалось привлечь к сотрудничеству семерых друзей и единомышленников, готовых бороться с фашизмом. Они были примерно одного возраста – армяне, лезгин, ассирийцы. Все выходцы из СССР. Родителей этих ребят либо выслали из Советского Союза после 1937 года, либо они сами вынуждены были уехать. Но всех членов группы Амира объединяла беззаветная любовь к Родине.

Никакой оперативной подготовки у ребят не было, и сотрудникам резидентуры приходилось учить их на ходу: грамотно вести наружное наблюдение, выполнять другие специальные задания. В период формирования и подготовки группы кто-то из сотрудников резидентуры в шутку назвал ее «легкой кавалерией». Это название прочно закрепилось за ней на добрый десяток лет.

Сегодня уже можно рассказать о некоторых эпизодах самоотверженной деятельности членов группы Амира, молодых людей, почти подростков, которые добровольно, бескорыстно и с энтузиазмом помогали тегеранской резидентуре советской внешней разведки в борьбе с гитлеровскими спецслужбами и с широкой сетью их агентуры.

...В резидентуре не могли понять, чем занимается немецкий разведчик, которому дали кличку Фармацевт. По агентурным сведениям он якобы проводит регулярные встречи с высокопоставленными иранскими военными представителями, получает важную информацию, однако доказательств этому не было. Часами бродит по Тегерану, время проводит либо на базаре, либо в чайной.

Группа Амира начала работать по Фармацевту – никаких зацепок. А сведения о его активных встречах продолжали поступать. Ребята решили выяснить, чем занимается немец, когда бывает дома, особенно по утрам, еще до ухода в город. И вдруг однажды с чердака соседнего здания увидели: сидят за чаем два совершенно одинаковых человека, как две капли воды похожие друг на друга. Оказалось, что для прикрытия немцы использовали близнецов. Один брат-близнец водил наружку по городу, а второй брат – Фармацевт – спокойно встречался с агентурой. Ну а дальше все было делом техники, и «легкая кавалерия» быстро установила всю агентуру Фармацевта.

О результативности группы Амира свидетельствуют следующие данные: только за два года работы с ее помощью было выявлено не менее 400 человек, так или иначе связанных с германскими разведслужбами.

Амиру и его товарищам приходилось выявлять не только гитлеровскую агентуру. На одной из встреч Агаянц поставил перед Амиром задачу срочно проверить одного высокопоставленного иранского военного. У резидента вызвали озабоченность следующие обстоятельства: завербованный генерал за большие деньги передавал оперработнику, который с ним поддерживал связь, документы с грифом «совершенно секретно». Но только уж очень много бумаг приносил. И не совсем все подтверждалось. «Легкая кавалерия» выставила за военачальником плотное наружное наблюдение: никаких подозрительных контактов, в том числе – с немцами. Стали наблюдать за его поведением дома. Оказалось, что генерал по вечерам на чистых бланках с грифами секретности с помощью пишущей машинки сам изготовляет документы. Канал дезинформации был перекрыт.

КУРСАНТ АНГЛИЙСКОЙ РАЗВЕДШКОЛЫ

В 1942 году Амиру пришлось выполнять специальное разведывательное задание.

В период Второй мировой Великобритания являлась союзницей СССР по антигитлеровской коалиции, и резидентуры двух государств в Тегеране взаимодействовали друг с другом по ряду оперативных вопросов. Однако это не мешало британцам вести против Советского Союза подрывную работу. Резидентуре НКВД стало известно, что англичане создали в Тегеране разведывательную школу. В нее набирали молодых людей со знанием русского языка. Готовили их для выполнения разведывательных заданий на территории советских республик Средней Азии и Закавказья (естественно, армяне должны были забрасываться в Армению, таджики – в Таджикистан и т.д.). Срок обучения – шесть месяцев. Конспирация – строжайшая. Подготовка проводилась парами.

По заданию Центра Амиру удалось внедриться в разведшколу. Сразу же началась работа по установке ее курсантов, к которой подключилась вся «легкая кавалерия». Через некоторое время у резидентуры была подробная информация и о самой школе, и о тех, кто в ней учился. После заброски на территорию СССР питомцы британских «Рыцарей плаща и кинжала» или обезвреживались, или перевербовывались и работали затем под колпаком советской контрразведки.

Англичане в конце концов заподозрили неладное: школа функционировала на холостом ходу. Через некоторое время советский представитель встретился с официальным представителем британской разведки в Иране и выразил недоумение по поводу «несоюзнического поведения». Последний все отрицал. Однако в скором времени «учебное заведение» перестало существовать.

За полгода Амир прошел в английской разведшколе полный курс обучения. Полученная в ней от офицеров секретной службы его величества добротная оперативная подготовка – вербовочная работа, тайниковые операции, шифровальное дело, поддержание двусторонней связи, выявление наружного наблюдения – очень пригодилась советскому разведчику впоследствии.

ГОАР – ЭТО «СОКРОВИЩЕ»

Одним из активных членов группы Амира с первых дней ее создания был его близкий друг Оганес. Именно в доме Оганеса Геворк впервые увидел свою будущую жену, а тогда 15-летнюю девочку, сестру товарища и соратника, чернобровую красавицу, чье имя Гоар переводится с армянского как «сокровище», «драгоценный камень».

В 1942 году Амир привлек Гоар в ряды «легкой кавалерии». И не ошибся. С первых же ее шагов в разведработе всем стало ясно, что Гоар не по годам отважный и стойкий человек. А природное чутье, прозорливость, ясный ум и дар конспиратора очень скоро превратили девушку в консультанта молодых бойцов по вопросам безопасности и мерам предосторожности.

Строгий нрав Гоар, да и царившая в группе дисциплина не позволяли юным разведчикам замечать ее красоту и тем более говорить об этом вслух. Для всех Гоар была таким же верным боевым товарищем.

«Я к ней был неравнодушен с самого начала нашего знакомства, – признавался позже Геворк Андреевич. – Меня поражали ее обостренное представление о чести, долге, ее требовательность и забота о товарищах по оружию».

...Однажды Амир был на грани провала. Он был арестован сотрудниками Таминат – иранской тайной полиции и не знал, чем это для него закончится.

Двое ребят из его группы сильно подсветились на остром мероприятии (ликвидировали иранца-террориста). Их пришлось спрятать, а впоследствии даже вывести в Советский Союз. А Амира, как приятеля этих ребят, бросили в тюрьму. Его били, допытывались, где могут прятаться его друзья. Так продолжалось около трех месяцев. Но Амиру повезло: Гоар была рядам. Она носила ему в тюрьму передачи и постоянно информировала об обстановке. Как только Гоар сообщила, что товарищи выведены в безопасное место, Амир стал придерживаться выработанной ранее легенды, на допросах все отрицал и требовал освобождения. Требовал отпустить невинно арестованного сына и известный в Тегеране коммерсант-кондитер Андрей Вартанян. Роптали богатые и бедные представители армянской колонии. Через три месяца Амира выпустили на свободу.

Сопереживание Гоар за судьбу боевого товарища, опасности и риск, перенесенные ради его спасения, переросли в особые чувства, которые она тщательно скрывала до самого окончания войны.

УЧЕБА В ПРОЦЕССЕ РАБОТЫ

Итак, как уже говорилось выше, группа Амира занималась выявлением гитлеровских пособников в Тегеране и других городах. Члены группы вели визуальную разведку, наладили и успешно осуществляли наружное наблюдение, умело получали информацию втемную.

Овладение основами разведки начиналось для молодых людей с элементарных на первый взгляд, но по сути своей эффективных приемов. На них отрабатывался профессионализм, приобретался первый боевой оперативный опыт. В военное время это происходило быстро. Ошибиться означало поставить под удар интересы организации, да и свою собственную жизнь. Ведь никакой специальной подготовки у ребят не было. В ходе проведения оперативных мероприятий они учились грамотно вести наружное наблюдение, выполнять другие специальные задания. Именно Ивану Ивановичу Агаянцу члены группы Амира были обязаны тем, что тяжелая и опасная работа в разведке в те суровые годы была окрашена для них в тона героического романтизма и приносила им глубокое удовлетворение, так как шла на пользу Отечеству.

Активность советской разведки в Иране, по существу, парализовала деятельность подпольных профашистских организаций в стране, способствовала нанесению сокрушительного удара по немецким спецслужбам: они не смогли в полной мере раскрыть свой потенциал и решить многие из поставленных перед ними задач, в том числе и по подготовке покушения на руководителей стран «большой тройки» в ходе работы Тегеранской конференции, которая проходила с 28 ноября по 1 декабря 1943 года. Свой весомый вклад в деятельность советской внешней разведки в Иране в тот период внесли и молодые разведчики группы Амира.

ОПЕРАЦИЯ «ДЛИННЫЙ ПРЫЖОК»

Из истории хорошо известно, что в 1943 году в период работы Тегеранской конференции гитлеровские спецслужбы планировали уничтожить лидеров «большой тройки». Операцию по физическому устранению глав СССР, США и Великобритании немцы назвали «Длинным прыжком». Почему же «Длинный прыжок» не удался?

Проведение операции было поручено любимцу Гитлера – доныне хорошо известному широкой публике Отто Скорцени. Передовая группа его подразделения, состоявшая из шести немецких диверсантов, включая двух радистов, была сброшена на парашютах в районе города Кум, что в 70 км от иранской столицы. Группе предстояло осесть в Тегеране, наладить радиосвязь с Берлином и подготовить условия для высадки основного десанта во главе с самим Скорцени. А уж ему надлежало устроить 30 ноября, в день рождения британского премьера, покушение на Сталина, Рузвельта и Черчилля.

Более двух недель добирались диверсанты с большим количеством оружия и снаряжения до Тегерана и разместились на конспиративной вилле, подготовленной для них германской агентурой. «Легкой кавалерии» удалось первой добыть информацию о десанте и обнаружить местонахождение группы. Все шесть немецких «коммандос» были арестованы. Когда гитлеровским спецслужбам стало известно о провале передовой группы, в Берлине решили отказаться от направления в Тегеран главных исполнителей операции «Длинный прыжок».

В 1964 году проживавший в Мадриде бывший оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени в беседе с корреспондентом парижской газеты «Экспресс» заявил, в частности, следующее:

«Из всех забавных историй, которые рассказывают обо мне, самые забавные – это те, что написаны историками. Они утверждают, что я должен был со своей командой похитить Рузвельта во время Ялтинской конференции. Это глупость: никогда мне Гитлер не приказывал этого. Сейчас я вам скажу правду по поводу этой истории: в действительности Гитлер приказал мне похитить Рузвельта во время предыдущей конференции – той, что проходила в Тегеране. Но бац! Из-за различных причин это дело не удалось обделать с достаточным успехом…»

Как же смогли молодые ребята найти в огромном Тегеране группу фашистских радистов-диверсантов?

«По улицам бегали день и ночь, по 14–16 часов, – вспоминала позднее Гоар. – Я домой уходила, только когда совсем темно становилось. Холодно ли, жарко или страшно – все равно искали. И нашли».

МНОГОЛЕТНИЕ КОМАНДИРОВКИ

30 июня 1946 года в Тегеране Гоар и Геворк сыграли свадьбу и еще шесть лет работали в Иране.

«Мой выбор зависел только от меня, – подчеркивала Гоар Левоновна. – Мне никто не навязывал, не утверждал «кандидатуру мужа». Замуж я выходила по большой любви. Правда, сочетались браком мы три раза. Дважды – за рубежом (так нужно было в соответствии с «легендой»). И даже венчались в церкви. И один раз – дома, уже по советским законам».

Группа «легкой кавалерии» продолжала успешно действовать до апреля 1949 года. А в 1951 году молодые супруги попросили Центр предоставить им возможность получить высшее образование. Выбор пал на факультет иностранных языков Ереванского университета.

Затем последовала многолетняя жизнь под прикрытием вымышленных имен и фамилий, работа в экстремальных условиях и сложной обстановке в различных странах мира. Этапы разведывательной деятельности, о которой еще не пришло время рассказывать, да и вряд ли оно наступит в ближайшие 50–100 лет. Операции, блестяще проведенные этим человеком, могли бы войти в учебные пособия спецслужб многих стран как образец того, каких успехов может достичь разведчик. Его очередная загранкомандировка длилась более 30 лет. И всегда рядом с Геворком Андреевичем была Гоар – женщина его судьбы, боевая подруга, прошедшая вместе с ним долгий путь в разведке.

Из последней командировки разведчики вернулись осенью 1986 года. Через несколько месяцев Гоар Левоновна вышла на пенсию, а Геворк Андреевич продолжал служить до 1992 года.

На вопрос, в чем секрет его активного долголетия, Геворк Вартанян как-то подчеркнул: «Главное – не расслабляться, заниматься любимым делом и чувствовать, что ты нужен людям».

От себя добавим: несмотря на то что полковник Вартанян находится в отставке, он продолжает активно трудиться в СВР – встречается с молодыми сотрудниками различных подразделений внешней разведки, которым передает свой богатый оперативный опыт, выезжает в другие города России, выступает перед студентами институтов и университетов. А рассказать ему молодежи есть о чем.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

О присвоении Геворку Андреевичу звания Героя Советского Союза и о награждении Гоар Левоновны орденом Красного Знамени им сообщили в 1984 году. Геворк Вартанян стал первым советским разведчиком-нелегалом, отмеченным этим высоким званием за работу в мирное время. Но супруги находились тогда еще вдалеке от Москвы, потому документы об их награждении были выписаны на другую фамилию. Только после возвращения четы из командировки все встало на свои места и разведчики получили заслуженные награды.

[realtech]

Виновен в том, что остался в живых. Источник: Виктор Литовкин НВО

Памяти последнего разведчика легендарной «Красной капеллы» Анатолия Гуревича

В начале нынешнего года в Санкт-Петербурге на 96-м году жизни скончался выдающийся советский разведчик Анатолий Маркович Гуревич, последний из легендарной «Красной капеллы». Его жизнь и судьба, те испытания, которые выпали на его долю, достойны тщательного документального исследования и полнометражного фильма, который будет сильно отличаться и от посвященного «капелле» телевизионного сериала, и от иных кинокартин про наших нелегалов, работающих за рубежом.
Говорят, Владимир Путин пошел в разведку, посмотрев знаменитый «Мертвый сезон» с Донатасом Банионисом в главной роли. Если бы он познакомился с историей Анатолия Гуревича, который, кстати, консультировал этот фильм, хотя его имени и нет в титрах, разведчиком не стал бы никогда.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЧЕСТИ

Мне посчастливилось познакомиться с Гуревичем почти 18 лет тому назад, в июле 1991 года, за месяц до августовского путча. Это произошло в кабинете главного военного прокурора в известном многим москвичам здании в переулке Хользунова.

– Дорогой Анатолий Маркович, – подошел к нему генерал-лейтенант юстиции. – Хочу сообщить вам, что 21 июня 1945 года вы необоснованно были арестованы Главным управлением контрразведки СМЕРШ и постановлением Особого совещания при МГБ СССР от 18 января 1947 года незаконно заключены на 20 лет в исправительно-трудовую колонию. На основании проделанной нами работы и в соответствии с указом президента о восстановлении прав всех жертв политических репрессий вы считаетесь полностью реабилитированным…

Генерал пожал старику руку, обнял его. Стоявшие неподалеку от меня, корреспондента одной из центральной газет, два военных прокурора – полковники юстиции Василий Левковский и Александр Эрфурт, бывший сотрудник ГРУ Генерального штаба капитан 1 ранга запаса Юрий Зоря, не один месяц занимавшиеся многотрудной и очень сложной работой по оправданию оклеветанного разведчика, дружно зааплодировали. Только на лице Анатолия Гуревича, знаменитого «Маленького шефа» или «Кента», как его называли в зарубежных шпионских романах, прошедшего через бельгийские, французские и немецкие застенки гестапо, тюремные камеры Лефортова, Лубянки и питерского Большого дома, воркутинские и мордовские лагеря, добивавшегося этой реабилитации сорок с лишним лет, не дрогнул ни один мускул.

Анатолий Маркович только тихо сказал «спасибо», как будто одним этим словом можно было отблагодарить за возвращение чести и достоинства, как будто оно могло компенсировать ему большую половину его жизни, когда по всем бумагам, да и в глазах многих людей он считался предателем и изменником Родины.

Потом мы не раз с ним встречались. В квартире одного из его защитников – уже, к сожалению, тоже скончавшегося – Юрия Николаевича Зори, в редакции, других местах, перезванивались по телефону. Я читал документы, хранящиеся в Главной военной прокуратуре, делал из них выписки, ксерокопировал рассекреченные дела НКВД, МГБ и гестапо, переписку руководителей КГБ и ГРУ по поводу Гуревича, приносил их Анатолию Марковичу. А он комментировал содержание этих бумаг, дополнял их рассказами о своей жизни, копиями своих писем и жалоб, которые много лет подряд безуспешно направлял в адрес председателя Верховного суда СССР, генерального секретаря ЦК КПСС, председателя КГБ, в другие высокие инстанции. Я думал о том, как непросто жить с незаслуженным клеймом врага своей страны и какое это счастье, что еще при своей жизни ты можешь услышать – не виновен. Ни в чем не виновен.

Эти слова Анатолий Гуревич услышал из уст главного военного прокурора Александра Катусева только 22 июля 1991 года.

ПАРЕНЬ ИЗ ПИТЕРА

Гуревич, как и нынешний президент России, и наш премьер-министр, считал себя петербуржцем, хотя родился в Харькове в семье провизора, где говорили на идише, иврите, украинском и русском одновременно. Отец к тому же блестяще знал латынь. После революции и Гражданской войны Анатолий переехал с родителями в Петроград. Там закончил 13-ю общеобразовательную школу и поступил работать разметчиком на завод «Знамя труда № 2». Потом – курсы противовоздушной обороны и служба участковым инспектором 14-го отделения милиции Нарвского района, учеба в институте «Интурист», изучение французского, испанского и немецкого языков и командировка в Испанию, на войну с фашистами. Там он познакомился с военным советником при республиканском правительстве советским генералом Григорием Штерном, будущими адмиралами Владимиром Алафузовым и Арсением Головко. По распоряжению последнего был назначен переводчиком на подводную лодку, в составе экипажа которой совершил переход из Франции через Бискайский залив и Гибралтар в Картахену под носом у франкистских сторожевиков.

Командир этой лодки Иван Бурмистров стал Героем Советского Союза, а представление на орден Гуревича, которое было на него написано, так и затерялось где-то в архивах.

Но он не унывал и уже 23 февраля 1939 года принял присягу, после чего под псевдонимом «Кент» стал нелегальным сотрудником Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. Прошел соответствующую подготовку и с паспортом мексиканского художника, побывавшего в Советском Союзе, 15 апреля того же года отправился через Финляндию, Швецию, Норвегию, Германию, Францию и Данию в Брюссель, где легализовался под фамилией уругвайского бизнесмена Виссента Сиерра.

Правда, практически ничего конкретного о своей «родине» синьор Сиерра не знал. Даже фамилии президента Уругвая. Известно было Анатолию Гуревичу только то, что он сумел вычитать в справочниках, которые нашел в Библиотеке имени Ленина: столица – Монтевидео, стоит город на берегу залива Ла-Плата и Атлантического океана, а основная продукция страны – овечья шерсть, мясо и изделия из кожи. Такой «товар» Кент, по легенде, и должен был поставлять в Бельгию. Но едва не засыпался в первый же день при регистрации в местной полиции.

Оказалось, что его паспорт, как и паспорт другого «уругвайского гражданина» Карлоса Аламо, якобы родившегося, как и Виссента Сиерра, в Монтевидео и тоже занимавшегося торговыми делами в Брюсселе и Остенде – агента и радиста ГРУ Михаила Макарова по кличке «Хемниц», хотя и выдан один после другого с разницей в два года (в 1934 и 1936 годах), имели последовательные номера 4264 и 4265. Более того, оба паспорта дважды «продлевались» техниками ГРУ – один раз в Монтевидео, а затем в Париже, хотя иностранцы, живущие в Брюсселе, не имели права так поступать ни в коем случае. Тем не менее «дело сделали», а подписи в паспортах, что в Уругвае, что во Франции, стояли одни и те же. Как не заметили такой вопиющей халтуры в центральной брюссельской префектуре, хотя на всю Бельгию там зарегистрировались только два уругвайца, оставалось загадкой для Гуревича до последнего дня его жизни.

Но это были далеко не все «сюрпризы», которые ожидали советского нелегала в Брюсселе. Выяснилось, что гостиница «Эрмитаж», в которой он должен был остановиться и встретиться со своим резидентом Леопольдом Треппером по кличке «Отто» или «Большой шеф», уже пять лет функционирует как дешевый публичный дом, куда иностранным бизнесменам неприлично даже заходить. А напарник Гуревича по разведывательной работе и его «соотечественник» Хемниц не владел не только испанским, на котором говорят в Уругвае, но и никаким другим иностранным языком. Любитель шататься по барам и в неумеренных дозах потреблять самые разные сорта замечательного бельгийского пива, тот не мог не привлекать к себе пристального внимания полиции и ее сексотов, которых в первые месяцы немецкой оккупации страны развелось видимо-невидимо. Но до поры до времени проносило.

Гуревичу поначалу просто везло. Он снял квартиру в роскошном доме на улице де Луа, записался в одно из элитных учебных заведений «Школу для избранных», где изучали европейские языки – английский, немецкий, совершенствовали родной французский – отпрыски промышленных и деловых кругов бельгийской столицы. Одновременно Виссента Сиерра поступил и в коммерческий институт, где готовили менеджеров предприятий, бухгалтеров, владельцев торговых и посреднических фирм… Богатый уругвайский коммерсант должен был владеть всеми этими науками. А разведчик, кроме того, иметь хорошие связи в высшем обществе, из которого только и мог черпать информацию для своей основной работы. Кент со всей молодой пылкостью (ему было тогда всего 26) погрузился в эту многогранную жизнь.

ЛЮБОВЬ НЕЛЕГАЛА

В разведшколе ГРУ учили всякому, не всегда хорошо, но это время было такое – лихое. Педагоги и начальники менялись как перчатки. Профессионалов сменяли дилетанты, тех – снова профессионалы. Однако никто из них не рассказал молодым и горячим парням, которым предстояло стать нелегалами, что им делать с любовью. Когда она нечаянно нагрянет, а ты ее совсем не ждешь…

Любовь свалилась на Виссента Сиерра действительно нежданно. Звали ее Маргарет Барча. Она была молодой вдовой, только-только похоронившей мужа, не слишком яркой по классическим законам красоты, выше Кента на полголовы, но удивительно женственной, даже какой-то беззащитно-трогательной, в нее невозможно было не влюбиться, не проникнуться истинно мужским желанием защитить ее от жизненных напастей...

Маргарет жила в том же доме, что и Кент. Они и познакомились в тот момент, когда он возвращался к себе, а она сидела на лестнице и плакала – потеряла ключи от квартиры. Пришлось Гуревичу вспоминать навыки, которым его научили в разведшколе: он открыл ее дверь металлической пилочкой для ногтей. Оказалось, что родители Маргарет – богатые чешские евреи, покинувшие страну из-за фашистов и владевшие в Брюсселе крупной экспортно-импортной фирмой. Они попросили юного уругвайца помочь им отвлечь дочку от непреходящей горькой тоски, поводить ее по городу, в театры, кафе, рестораны... «Отвлечение» как-то незаметно переросло во взаимное глубокое и искреннее чувство, которое привело к счастливому браку, где существовала только одна тайна – Маргарет до последнего своего дня понятия не имела, кем в действительности был ее новый супруг.

В те же дни столицу Бельгии оккупировали немецкие войска. Отец Маргарет сообщил Виссенту, что они вынуждены покинуть страну, а фирму, ее клиентов и поставщиков, как и счета в банке, он передает в руки молодых. Так Кент вдруг стал владельцем АО «Симекско», имеющего филиалы в Париже, Марселе и других крупных городах Европы, а потому смог зарабатывать деньги и содержать на собственные доходы всю советскую разведсеть. Из-за еврейского происхождения, которое он не считал нужным скрывать, Брюссель вынужден был покинуть резидент советской разведки Леопольд Треппер. Хотя Отто не снимал с себя руководства европейской разведсетью, регулярно и, как показало время, не всегда компетентно вмешивался в ее работу (что в конце концов и привело к провалу), заботиться о ней, координировать взаимодействие, обеспечивать деньгами и радиосвязью он поручил Анатолию Гуревичу. Вследствие чего коллеги, в отличие от Треппера – «Большого шефа», стали теперь называть Кента «Маленький шеф».

Со связью было плохо. Раньше она осуществлялась через советские торгпредства. Но после оккупации Брюсселя и других городов Европы они закрывались, и первое, что пришлось сделать Кенту, отправиться в Женеву, чтобы обучить работе на радиостанции, передать шифры и пароли Шандору Радо, венгерскому ученому-коммунисту, а заодно и советскому разведчику, который под псевдонимом «Дора» работал в Швейцарии.

– В горах идет подготовка альпийских батальонов вермахта для войны с Россией, – сообщил Радо Гуревичу. – Высшие чины германского посольства не скрывают, что нападение на СССР запланировано на май-июнь 41-го.

Эту информацию, как и многое другое, что удалось узнать Кенту о подготовке войны против СССР, о переброске отборных дивизий фашистских войск на польско-советскую границу, их номера, состав и вооружение, другие сведения, в Москве, как оказалось, проигнорировали. Велено было не раздражать ею «Хозяина» – товарища Сталина. Но, с другой стороны, от Гуревича и его разведгруппы требовали посылать радиодонесения каждый божий день по несколько часов подряд. А то, что в эфире за «пианистами» ведется пристальное слежение, что их могут в любой момент запеленговать, никого в ГРУ не волновало. «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

В октябре 41-го Кент получил задание выехать в Берлин и восстановить утерянную связь Центра с немецкими антифашистами, организацию которых потом назовут «Красной капеллой» (так называлась гестаповская операция по ликвидации советских разведчиков, действовавших на территории оккупированной Европы. – В.Л.), – Шульце-Бойзеном, Штебе и Кукхофом. В шифрограмме, что приводится сейчас во многих книгах о «Красной капелле», перечислялись все адреса, явки, пароли, по которым можно было связаться с немецкими антифашистами. То, что в одной телеграмме содержались все сведения, было крайне неосмотрительно. Но что делать? Гуревич, имевший благодаря своей фирме все необходимые пропуска, выехал в столицу Третьего рейха. (В телевизионном сериале, снятом по книгам Леопольда Треппера «Большая игра» и Жиля Перро «Красная капелла», эта поездка приписывается «Большому шефу», хотя у него не было никаких возможностей появиться в Германии. – В.Л.)

Встреча с блестящим немецким офицером Харро Шульце-Бойзеном, племянником адмирала фон Тирпица, женатом на внучке князя фон Ойленбурга, которой покровительствовал сам рейхсмаршал Герман Геринг, произвела на Кента неизгладимое впечатление. Он передал Шульце-Бойзену и его радистке радиостанцию и шифры для связей с ГРУ. А информация, которую Сиерра получил из рук обер-лейтенанта люфтваффе, оказалась поистине бесценной. Она раскрывала истинные потери вермахта, сообщала о нехватке горючего для танков, самолетов и автомашин. А главное, раскрывала дальнейшие планы гитлеровского командования. Оно, как сообщил в «контору» Гуревич, намерено нанести удар в направлении Кавказа, для овладения советскими нефтяными промыслами.

Через несколько месяцев, когда он будет находиться в знаменитой берлинской тюрьме Пленцензее, его на несколько минут подведут к шефу гестапо группенфюреру СС Генриху Мюллеру.

– И из-за этого мальчишки мы потеряли тысячи солдат и офицеров?! – то ли удивится, то ли поразится «папаша Мюллер».

ИГРА НА ГРАНИ

О причинах провала бельгийской резидентуры исследователи спорят до сих пор. Кто говорит о высочайшем профессиональном уровне германской контрразведки, сумевшей запеленговать, а затем и расшифровать коды советских радистов. Кто упрекает в неграмотных действиях Отто – Леопольда Треппера, который, приехав из Парижа, ни о чем не предупредив Гуревича, вдруг собрал на квартире, где работал «пианист», сразу всю брюссельскую группу. Там ее оптом и накрыло гестапо. Кто напоминает о гитлеровских «заплечных дел мастерах», которые умели развязывать любые языки. В том числе своими пытками «раскололи» Хемница, отдавшего им коды, которыми шифровались телеграммы в Москву и оттуда. Все это так. Но Кенту от этого было не легче.

Он с Маргарет сумел ускользнуть от преследования, уехал в Париж, потом – в Марсель. Но документы сменить было невозможно, и 10 ноября 1942 года французская полиция передала его и жену в руки гестапо. Началась страда, к которой должен быть готов любой нелегал, но выдержать которую может не каждый. Нет, его, Кента, в отличие от других членов разведгруппы не били и не истязали, даже разрешали иногда ночевать в одной камере с женой. Хотя и под приглядом охранников. Но очень четко дали понять, что от согласия на сотрудничество зависит не только его собственная жизнь, которой он вправе распорядиться, как пожелает, но и жизнь других людей. В том числе и любимой женщины. А через некоторое время сообщили, что «от его имени» в Центр идут телеграммы самого разного содержания. «Для Москвы вы, как ни крути, уже предатель», – сказал Анатолию высокопоставленный сотрудник гестапо.

Как оказалось, через пару недель после ареста Кента немцы схватили Отто. И он включился в радиоигру с ГРУ, организованную тайной гитлеровской полицией.

Этот факт подтвержден титанической работой, которую провели военные прокуроры, проверявшие уголовное дело Анатолия Гуревича. Они сопоставили содержание десятков томов допросов как на Лубянке, так и в гестапо, всех причастных к «Красной капелле». Благо эти документы до сих пор есть в архивах КГБ и ГВП. Кто выдал коды – Михаил Макаров (Хемниц) или кто другой, а может, их раскрыл талантливый немецкий дешифровщик доктор Ленц, которому попали в руки шифры советского посольства в Финляндии, Кент тогда не знал, хотя и понимал, что деваться ему некуда. Он думал, что Леопольд Треппер на свободе и он наверняка сообщил в Центр о его аресте, так что урон от его радиоигры будет невелик, пользы от смерти – никакой, а вот если действовать умно, то помочь своей стране в ее борьбе с фашизмом он все-таки сумеет.

Через много лет, когда в руках у Главной военной прокуратуры окажутся все допросы Гуревича в гестапо, все стенограммы его бесед с немецкими следователями и «куратором» – шефом парижской зондеркоманды «Красная капелла» криминальным советником Хайнцем Паннвицем, российские специалисты выяснят: Анатолий Гуревич не сдал ни одного известного ему человека, не сообщил гестапо ни одного факта, который не был бы известен фашистам до него, даже своей настоящей фамилии. Во всех документах, помеченных гитлеровцами словами «совершенно секретно», он проходит только как Виссента Сиерра, уругвайский бизнесмен, симпатизирующий Советам и работающий на них.

Ни одной информации, которая ввела бы советское командование в заблуждение в отношении истинных намерений гитлеровцев и, кроме того, привела бы к потерям на фронте, из Парижа и Брюсселя не поступало. Все обвинения, которые вывалил на него «Большой шеф», абсолютно несостоятельны. Они не соответствуют реальным фактам. Более того, в руках у ГВП есть признание Леопольда Треппера, что на допросах в Лубянке он просто оговорил своего заместителя, а ГРУ еще в декабре 1942 года знало об аресте и его, и Гуревича, об использовании в радиоигре гестапо старых шифров.

Все это изложено в «Заключении по уголовному делу Гуревича А.М.», подписанном заместителем генерального прокурора СССР – главным военным прокурором генерал-лейтенантом юстиции Александром Катусевым 22 июля 1991 года. 23-страничная копия этого заключения есть в моем архиве.

В нем очень подробно, как может быть это сделано в таком специфическом документе, зафиксировано, что за время нахождения под немецким арестом (с ноября 1942-го по июнь 1945 года) Анатолий Гуревич сумел распропагандировать своих «наставников и охранников» и убедил их в том, что «советское правительство по достоинству оценит их работу на пользу Красной Армии». Последний год своей радиоигры он передавал в Центр самую достоверную информацию из Генерального штаба вермахта, которую ему поставлял завербованный Хайнц Паннвиц, а после капитуляции Германии привез его с любовницей – Эмме Кемпа, радистом Германом Слука и чемоданом секретных гестаповских документов в Москву. За что и получил. По заслугам.

ПОДВИГ ИМЕЕТ ЦЕНУ

В парижской тюрьме в апреле 1944 года у Маргарет родился сын – Мишель. К концу оккупации Франции, когда уже не Паннвиц руководил Кентом, а Кент – Паннвицем, Маргарет Барча и Мишель жили на вилле Фридрихроде, где женщина близко сошлась с принцессой Изабел Руспули – женой сына итальянского короля. Принцесса владела огромным поместьем в Латинской Америке, предлагала Виссенту поехать вместе с семьей в Аргентину, стать там ее управляющим. Но Гуревич рвался в Москву.

Когда я спрашивал Анатолия Марковича, неужели он не понимал, что за сотрудничество с гестапо, в какой бы форме и под какой причине оно бы ни проходило, его все равно призовут в Союзе к ответу, Гуревич совершенно искренне, даже по прошествии стольких лет, проведенных в воркутинских и мордовских лагерях, говорил мне, что никогда не считал и не считает себя предателем, что он делал все возможное и невозможное, чтобы помочь своей стране. Не видел за собой никакой вины. И только потому решил вернуться.

Прилетел Гуревич в Москву с Паннвицем, Кемпа и Слукой 21 июня 1945 года и сразу же оказался на Лубянке, где ему вскоре сообщили, что его жена и сын погибли при бомбежке. А в 1947 году постановлением особого совещания при Министерстве госбезопасности СССР, без публичного судебного процесса с прокурорами и адвокатами, он получил 20 лет исправительно-трудовых лагерей «за сотрудничество с немецкими контрразведывательными органами (гестапо), предательство и передачу секретных сведений, составляющих государственную тайну».

В 1955 году Анатолий Гуревич, как и другие разведчики, тот же Леопольд Треппер или Шандор Радо, а также Хайнц Паннвиц, Эмме Кемпа, Густав Слука, был амнистирован. Люди, с которыми он работал за рубежом перед войной и в годы войны, покинули страну. Треппер даже написал книгу, изданную на Западе, где вопреки заявлениям на Лубянке обвинил в провале «Красной капеллы» не кого-нибудь, а именно Кента, назвал его подлинное имя.

А Гуревич остался дома и замолчал на 45 лет. В 1958 году он стал добиваться справедливости, писать письма в разные инстанции с просьбой реабилитировать его, как ни в чем не виновного. Но тут же вновь оказался за решеткой. Освобожден из мордовского лагеря условно-досрочно в 1960-м. У него не было ни одной награды и даже удостоверения участника Великой Отечественной войны. Только имелось свидетельство об участии в войне в Испании.

С сыном – испанским журналистом Мишелем Барча, о существовании которого он ничего не знал, Гуревич встретился спустя 47 лет после войны. Мишель прочел о реабилитации отца в российских газетах, где рассказывалось о подлинной истории легендарного разведчика Виссента Сиерры – Кента, и прилетел в Санкт-Петербург вместе с женой и сыном – внуком Гуревича Александром знакомиться.

Все последние годы Анатолий Гуревич жил в Питере, конечно, не с Маргарет, которая его так больше и не увидела, а с другой любимой женщиной, которая знала о нем все и никогда не верила в его «измену Родине».

Между тем ведомство, в котором когда-то служил Гуревич, «не простило» его до сих пор. Там, несмотря на решение Главной военной прокуратуры, продолжают считать его предателем.

– Я не знаю, почему это происходит, – сказал мне в последнюю нашу встречу Кент. – Может, потому, что честь «конторы», допустившей в годы войны кучу ошибок, для некоторых генералов всегда выше чести отдельного человека. Может, потому, что я, к их сожалению, остался жив. Как свидетель этих ошибок, как живой упрек…

Действительно, разведчик, чудом уцелевший в застенках гестапо, сумевший к тому же завербовать одного из руководителей германской тайной полиции, доставить его с совершенно секретными документами в родную страну, видимо, нонсенс. Но только для тех, для кого любой человек, даже совершивший подвиг, – лишь расходный материал.

[DJ Navvy]

Источник: www.inosmi.ru

Россия переходит в кибернаступление

("ISN", Швейцария)

Хотя масштабные атаки хакеров из России на государственные ведомства Центральной и Восточной Европы весьма редки (насколько это нам известно), активизация российских хакеров в последнее время говорит о том, что в ближайшем будущем они могут создать существенную угрозу безопасности.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

Сентябрьская кибератака на Польшу стала очередным выпадом против страны, которая находится в конфликте с Россией. Этому предшествовали действия в сети против Эстонии в 2007-м и против Грузии в 2008 году. Вполне вероятно, что споры России с соседями будут и впредь выливаться в инциденты в киберпространстве, как это было в последние годы, особенно если учесть тот факт, что растущая зависимость от онлайновых услуг усиливает уязвимость гражданской сетевой инфраструктуры.

Хотя такие действия не являются полномасштабной войной, вполне возможно, что в некоторых случаях они были своего рода предупреждением или попыткой проверить системы кибернетической безопасности других государств. Вполне возможно, что национальным правительствам, а также международным альянсам, таким как НАТО, придется скоро совершенствовать свои методы защиты от масштабных кибератак, следуя примеру американской администрации. Она уже провела анализ собственной системы обеспечения кибернетической безопасности, а в настоящее время думает о том, чтобы включить положения о кибератаках в законы войны и в соглашения в рамках своих альянсов.

Польша

В середине октября 2009 года польское Агентство внутренней безопасности (ABW) проинформировало общественность о том, что месяцем ранее против страны была проведена масштабная атака хакеров, инициированная в России. Объектом нападения стал целый ряд правительственных вебсайтов Польши. Атака была проведена сразу после визита российского президента Владимира Путина в Польшу, где он участвовал в мероприятиях, посвященных началу Второй мировой войны. Произошло это на фоне острых дебатов в польском парламенте на тему российской агрессии против Польши в 1939 году и массовых расстрелов в Катыни.

Еще за несколько месяцев до этой атаки, когда Польша и Чехия подписали с США соглашение по противоракетной обороне, Кремль пригрозил двум этим странам "асимметричным ответом" на сооружение элементов ПРО. Хотя подробности об этом нападении засекречены, заместитель руководителя спецслужбы ABW полковник Павел Бялек (Paweł Białek) рассказал, что киберпатрули его ведомства, отвечающие за защиту киберпространства пятидесяти с лишним государственных и местных органов власти, успешно отразили атаки хакеров, и что население не заметило никаких сбоев.

Эта атака была не настолько серьезна, как та, что была осуществлена против Эстонии двумя годами раньше. Но вполне возможно, что это была проверка эффективности польской системы кибербезопасности. Хотя незначительные атаки на различные Интернет-серверы и вебсайты, в том числе, принадлежащие государственным ведомствам, происходят довольно часто, по своим масштабам и силе они гораздо меньше той, что была проведена в сентябре против Польши.

Грузия

Во время войны в Южной Осетии в августе 2008 года российские хакеры осуществили целую серию нападений на грузинские вебсайты. Этим они нанесли серьезный ущерб системе связи Грузии и оказали существенную помощь военным. Более чем на неделю было заблокировано 20 с лишним сайтов, включая сайты президента Грузии, министерства обороны, его банков, а также информационные вебсайты. Американская некоммерческая организация US Cyber Consequences Unit провела в Грузии свое расследование и не нашла прямой связи между проведенными атаками и Кремлем, однако совпадение по времени военной операции и операции в сети свидетельствует о возможной координации этих действий. С российских и турецких серверов была организована ботнет-атака, в ходе которой тысячи зараженных вредоносной программой компьютеров одновременно посылали запросы на избранные для нападения грузинские вебсайты, что по сути дела привело к их блокировке.

Эстония

Беспрецедентная по своим масштабам серия кибератак против Эстонии в апреле и мае 2007 года, которая длилась три недели, стала первым нападением такого рода на государство. Эстония является одним из самых передовых в кибернетическом плане обществ в Европе, и там через сеть можно осуществлять массу операций, от электронного голосования до получения результатов экзаменов. А поскольку эта страна так сильно зависит от компьютеров и Интернета, она оказалась более уязвимой для хакерских атак, чем другие европейские государства.

В конце апреля 2007 года произошел существенный рост напряженности в отношениях России и Эстонии. Из-за спора по поводу переноса памятника советским солдатам из центра эстонской столицы Таллина была осуществлена масштабная кибератака, приведшая к отключению вебсайтов государственных ведомств Эстонии, политических партий, банков, газет и компаний, а также к блокировке номера службы спасения. Паралич онлайновых банковских систем страны привел к убыткам для эстонского государства в размере 750 миллионов евро, что составляет 3 процента ВВП Эстонии. Явным поводом, спровоцировавшим эту атаку, стал перенос 27 апреля военного памятника, вызвавший массовые протесты русского меньшинства, которые привели к арестам и жестоким столкновениям с полицией.

Эта операция, в ходе которой был создан поток ложных запросов на избранные для нападения сайты, привел к перегрузке серверов, в результате чего эти сайты оказались заблокированы и по сути дела выведены из строя. Хотя запросы направлялись со всего мира, эстонским службам безопасности на начальном этапе атаки удалось засечь некоторые адреса в Интернете. Они определили, что многие атаки осуществлялись с российских сайтов, причем часть этих сайтов принадлежит федеральным ведомствам России.

Эксперты НАТО выступили с предположением о том, что атаку такого масштаба не могла осуществить немногочисленная группа хакеров, и что управление и координация осуществлялись на более высоком уровне. Нападения начались 27 апреля, в день переноса советского памятника, а пика они достигли 9 мая, когда Россия отмечает свой День Победы над фашистской Германией. В этот день Путин выступил с речью, в которой подверг нападкам Эстонию.

Эта атака вызвала тревогу в рядах НАТО. Такое нападение на отдельного члена альянса может иметь серьезные последствия для всех стран блока. Хотя Эстония поднимала этот вопрос в ЕС и НАТО, кибернетическая война против одного из членов североатлантического альянса не может служить основанием для применения статьи V устава этой организации, поскольку в международных соглашениях определение таких действий отсутствует. И это несмотря на то, что ущерб работе государственного аппарата был нанесен практически такой же, как и во время боевых действий.

Очень трудно четко доказать причастность российских властей к этим кибератакам. Но те улики, которые были обнаружены в ходе расследований НАТО и ЕС, а также предположения представителей сил безопасности Эстонии указывают на причастность российского государства, по меньшей мере, к координации таких действий. Некоторые эксперты по кибербезопасности указывают на то, что часть методов и приемов, использованных во время нападения на Эстонию, была явно не по силам обычным хакерам.

Эстония так и не смогла доказать, что за этими атаками стояло российское государство. Но отказ России от сотрудничества и расследования деятельности российских вебсайтов, причастных к атакам хакеров, указывает на то, что российская сторона все же как-то причастна к этим действиям.

Российская молодежь прославилась своими хакерскими навыками и умениями, что может быть следствием массовой безработицы и развития Интернета в стране. Недавнее усиление хакерской активности в России приводит в основном к незначительным случаям кибернетического вандализма. Но отмечаются и операции более значительного масштаба. В 1999 году в результате серии атак российских хакеров была нарушена работа вебсайтов Пентагона и НАТО. И это не говоря уже о "регулярной" краже кредитных карт, фишинге (операция, позволяющая, среди прочего, проводить аферы в Интернете и скрывать реальный адрес веб-сервера киберпреступника - прим. перев.) и нарушении работы прочеченских, правозащитных и оппозиционных сайтов в России.

Некоторые российские ведомства, включая Федеральную службу безопасности (ФСБ), часто пользуются услугами хакеров, которые считаются одними из самых лучших в мире. ФСБ часто практикует такой прием: она предлагает хакеру работать на себя, обещая взамен освободить его от судебного преследования за совершенное киберпреступление.

Хакеры очень удобны и выгодны для государственных спецслужб, поскольку они могут создавать серьезные сбои и вызывать дезорганизацию, а вину за их действия доказать трудно. Российские киберэксперты часто обвиняют западную прессу в том, что она сгущает краски, освещая эту проблему. Но разговоры о тех угрозах, которые хакеры создают для других государств, имеют под собой основания.

Войны 21 века

зачотно) только есть один минус) не хакеры, а крэкеры) хакеры - сканируют сайт и хозяину помогает её заделать! типо во имя защиты живут)
а крэкеры - как раз для личной выгоды взламывают и тырят информацию! Источник книга - php глазами хакерами )

[realtech]

Папа и я – шпионская семья. Владимир Иванов - обозреватель "НВО"

Подробности работы отца и сына Николсонов на российскую разведку

Как сообщили недавно американские СМИ – 29 января этого года, 58-летний Гарольд Николсон, отбывающий наказание за работу на российскую Службу внешней разведки, в дополнение к 23 годам своего срока может получить еще 20 лет лишения свободы. Дело рассматривается в окружном суде города Шеридан (штат Орегон), в тюрьме которого содержится бывший сотрудник ЦРУ. Обвинительное заключение включает семь пунктов. Два из них инкриминируют Николсону организацию преступного заговора, один – сотрудничество с иностранной спецслужбой, а еще четыре – отмывание денег. Вместе с Николсоном попал за решетку и его 24-летний сын, которому тоже грозит аналогичный срок.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

КАПИТАН, МАГИСТР, РАЗВЕДЧИК

Гарольд Николсон был арестован 16 ноября 1996 года в международном аэропорту «Даллес», расположенном в окрестностях города Чантилли (штат Вирджиния). Отсюда Николсон намеревался вылететь в Швейцарию для встречи с российскими разведчиками. Как заявили следователи ФБР, у него изъяли микропленку с не подлежащими огласке документами Лэнгли.

В момент ареста Гарольду Николсону, сыну офицера американских ВВС, было 46 лет. В 1973 году он окончил Орегонский университет, получил степень бакалавра и поступил на службу в армию США. Несколько лет спустя ему присвоили звание капитана, а в 1979 году он уволился из вооруженных сил. К тому времени Николсон успел завершить учебу еще в одном университете – штата Мэриленд – и стать магистром в области педагогики и консультационной деятельности.

В октябре 1980 года капитан-магистр был принят на службу в ЦРУ, и через 14 месяцев после окончания школы Лэнгли, имеющей официальное название Camp Peary, а неофициальное – «Ферма» (The Farm), его зачислили в штат сотрудников нелегальной разведки, где он прослужил 16 лет вплоть до своего ареста. Николсон был назначен на должность оперативного офицера и специализировался на проведении операций против иностранных спецслужб, включая ведомства тайной войны бывшего СССР, а затем – Российской Федерации.

С начала 1980-х годов Гарольд объездил множество стран. В частности, два года он трудился Бангкоке. Его главной задачей было установление прямых контактов с советскими дипломатами и работниками различных представительств СССР в столице Таиланда с целью их вербовки или получения необходимых сведений. Покинув Бангкок, Николсон опять-таки по два года – с некоторыми интервалами – занимался разведывательной деятельностью в Токио, Бухаресте и Куала-Лумпуре.

Кстати, в столице Малайзии он являлся уже заместителем начальника резидентуры ЦРУ и отвечал за проведение операций по вербовке агентов спецслужб Москвы. С некоторыми из них он встречался и разрабатывал кандидатуры наших соотечественников для последующего привлечения к сотрудничеству с Лэнгли.

Наконец, поднаторевшего на нелегком поприще оперативника Николсона назначили на должность инструктора расположенного в штате Вирджиния закрытого центра подготовки специалистов разведки. Там он помогал будущим «рыцарям плаща и кинжала» осваивать практику ведения разведывательной деятельности и передавал стажерам ЦРУ накопленный за многие годы опыт ведения тайной войны, имея при этом доступ ко многим совершенно секретным документам Лэнгли.

ПРОВАЛ

В конце 1995 года Николсон прошел две проверки на детекторе лжи – полиграфе. Согласно установленным в ЦРУ правилам, подобной процедуре регулярно подвергаются все сотрудники управления. По результатам обследования было сделано заключение, что вероятность ложных ответов испытуемого на вопросы о возможной связи с иностранной спецслужбой и о неправомочных контактах с представителями зарубежных разведок составляла 0,97, то есть только 3% правильных ответов, данных Николсоном, свидетельствовали в его пользу. В декабре того же года Гарольда усадили за полиграф в третий раз. На сей раз экспертиза показала, что он лгал на 88%, когда отвечал на следующие вопросы: имел ли он какие-либо контакты с представителями зарубежных спецслужб, которые он скрывал от руководства ЦРУ; пытается ли он ввести в заблуждение свое начальство относительно взаимодействий с агентами иностранных разведок.

Между тем в середине 1996 года служба компьютерной безопасности Лэнгли установила, что оперативник со своего ПК обращался в базы данных управления, используя для поиска в качестве ключевых слов «Россия» и «Чечня». Согласно заключению экспертов, Николсон имел все возможности по извлечению секретных сведений и вполне мог их заархивировать. Однако по роду своей служебной деятельности он не имел никакого отношения к подобной информации санкционированного доступа к ней. Кроме того, дважды Николсон пытался проникнуть в базы данных занимающегося проблемами Евразийского континента отдела, которые содержали информацию о России. Но эти попытки закончились неудачей, поскольку он не имел доступа к этим БД. После этого возможности Николсона по вхождению в базы данных ЦРУ были ограничены только конкретной сферой его служебной деятельности.

А ведь к тому времени Николсон руководил одним из оперативных подразделений антитеррористического центра Лэнгли, располагающегося в штаб-квартире этого ведомства, и имел штатную категорию GS-15, которая примерно соответствует званию полковника американских вооруженных сил. Его оклад равнялся 73 тыс. долл. в год, что с учетом многочисленных льгот, предоставляемых сотрудникам ЦРУ, было совсем не плохо даже по заокеанским стандартам. По заявлению одного из специалистов, Николсону менее чем за 10 лет удалось сделать блестящую карьеру. «Мало кому из его сослуживцев за столь короткий срок удавалось достичь подобных высот», – заметил эксперт.

Но, видимо, этих денег ему не хватало, и он решил продавать секреты своего ведомства российским разведчикам. Как удалось выяснить ФБР, с 1995 по 1996 год Николсон внес на свои счета в разных банках около 300 тыс. долл. Именно происхождение его доходов и вызвало подозрение Федерального бюро, поскольку там не могли определить источники их происхождения. Контрразведчики установили за Николсоном постоянный надзор. И в конце концов их действия увенчались успехом.

Как впоследствии объяснил судьям бывший разведчик, главным мотивом, побудившим его встать на путь измены, стала забота о будущем материальном благополучии троих своих детей и стремление сохранить семью. У него были сложные отношения с женой, которые закончились разводом.

На суде Николсон признал себя виновным в получении 300 тыс. долл. за передачу России секретных сведений в момент, когда он работал заместителем резидента ЦРУ в Куала-Лумпуре. В числе прочего он сообщил о том, что раскрыл российским спецслужбам имя резидента ЦРУ Москве, а также предоставил СВР сведения о сотрудниках американских спецслужб, одного из которых должны были отправить в Россию.

В 1997 году Гарольда Николсона приговорили к 23-летнему лишению свободы. Правда, отправили на отсидку в Орегоне, чтобы он не терял связи с родными людьми. «Это поразительный случай, – заявил сотрудник ФБР Дэвид Миллер. – Гарольду Джеймсу Николсону, осужденному за шпионаж, было позволено отбывать наказание в федеральной тюрьме в Орегоне, чтобы он находился неподалеку от своей семьи. И при этом он поддерживал контакт со страной, за шпионаж в пользу которой он был осужден».

Тут нужно упомянуть один любопытный факт: судьба Николсона легла в основу голливудского блокбастера «Рекрут» с Аль Пачино в главной роли.

ЯБЛОЧКО ОТ ЯБЛОНИ...

Но, даже находясь в тюрьме, осужденный шпион принял решение о продолжении контактов с СВР с целью пополнения своего семейного бюджета. Сначала, чтобы установить связь с российскими представителями, он попытался использовать сокамерников. Однако это ему не удалось. Тогда для решения столь «деликатной» задачи Гарольд Николсон привлек сына.

Он постоянно посылал своему отпрыску красочные открытки. В одной из них Николсон-старший даже объявил, что, несмотря такое «падение, он еще поднимется и займет достойное место в американском обществе». Чтобы убедить Натаниэла встать на путь сотрудничества с русскими, он постоянно цитировал Библию. И в результате добился своего...

...В 2006–2008 годах Натаниэл Николсон несколько раз общался с отцом в тюрьме. По его заданию молодой человек, бывший военнослужащий ВС США, уволенный по ранению, установил контакт с СВР и встречался с российскими представителями в Сан-Франциско, Мехико, Лиме, а в декабре прошлого года — на Кипре. Согласно обвинительному заключению, Николсон-сын получал от Гарольда информацию, которую затем передавал агентам СВР. В свою очередь, эмиссары российской спецслужбы вручали ему деньги – недоплаченное за прошлую деятельность отца и за новые сведения, которыми тот снабжал Натаниэла, наряду с дополнительными инструкциями. Всего Николсон-младший успел получить более 35 тыс. долл. Он привозил полученные суммы вознаграждения в Орегон, где по указанию Николсона-старшего распределял их между членами семьи.

Как полагают некоторые специалисты американской разведки, СВР якобы интересовали сведения о том, что привело к провалу их агента, и о тех контактах Гарольда Николсона с ее сотрудниками, имена которых он сообщил следователям ФБР. Именно эти сведения и доставлял его Натаниэл из тюрьмы и сообщал доверенным лицам российской спецслужбы, встречаясь с ними в различных странах. Рандеву проходили с использованием всех необходимых мер конспирации и паролей, которые предварительно сообщались Николсону-младшему. Со своими хозяевами молодой человек связывался по электронной почте, применяя специальные коды.

Под подозрение Натаниэл попал год назад — тогда ФБР установило за ним слежку и даже скопировало его записную книжку, которая позволила выявить контакты Николсона-младшего с российскими гражданами. В конце января этого года он был арестован и теперь сидит за решеткой вместе с отцом.

Как сообщил обозревателю «НВО» один из представителей российских спецслужб, «данное дело выглядит несколько абсурдно». «Я не знаю, какими конкретными мотивами руководствуется ФБР и какие цели оно преследует. Но могу сказать со всей определенностью, что в практике всех разведок мира действует совершенно железное правило, которое не нарушается никогда. После провала агента, а тем более заключения его в тюрьму сотрудник спецслужб прекращают с ним всякие контакты. Это, кстати, основательно прописано во всей художественной и документальной литературе о спецслужбах.

Разведки дорожат своими сотрудниками. А оставлять тех, кто как-то вступал в контакт с арестованным агентом или мог быть заподозрен в общении с ним, – крайне опасно. Контрразведка сразу, как говорится, плотно «садится на хвост» всем подозреваемым и практически перерывает все возможности по ведению разведки.

Что касается опосредованных контактов Николсона с российской разведкой и информации, которая якобы интересовала СВР и которую бывший сотрудник ЦРУ передавал через своего отпрыска, то могу сказать только одно. Вряд ли какая-нибудь серьезная спецслужба поверит таким данным. Агент находится в тюрьме под контролем и плотным давлением со стороны контрразведчиков. Его можно заставить передавать какие угодно сведения», – констатировал специалист.

Представитель прокуратуры США Мэтью Олсен заявил прессе, что «эти обвинения напоминают о постоянной угрозе со стороны иностранных разведок». «Они станут предостережением для тех, кто подумывает о продаже своей страны ради денег», – подчеркнул Олсен.

В свою очередь, прокурор округа Орегон Карин Имергут отметила, что преступления, в которых обвиняют Николсонов, олицетворяют «зловещие планы бывшего агента ЦРУ, ставшего иностранным шпионом, направленные на предательство Соединенных Штатов Америки ради финансовой выгоды».

[realtech]

Куба – любовь моя! Источник: Владимир Иванов НВО

Секреты Госдепартамента США 30 лет передавали Гаване идейные единомышленники Фиделя Кастро

Недавно Министерство юстиции США официально объявило, что сотрудники американских правоохранительных органов арестовали супружескую пару, которая в течение нескольких десятилетий трудилась во внешнеполитическом ведомстве Соединенных Штатов и поставляла ценную информацию Гаване. Бывший высокопоставленный чиновник Государственного департамента 72-летний Уолтер Кенделл Майерс (Walter Kendall Myers) и его 71-летняя жена Гвендолин (Gwendolyn Steingraber Myers) были взяты ФБР под стражу. Их подозревают в шпионаже в пользу Кубы.
Сотрудники Федерального бюро расследований задержали чету Майерс 4 июня. Это стало итогом операции, которую американские контрразведчики тщательно готовили на протяжении многих месяцев.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

Экс-чиновнику Госдепартамента и его спутнице жизни были предъявлены обвинения в передаче секретных сведений кубинской стороне, говорится в сообщении, распространенном Министерством юстиции США. Уолтер Майерс состоял в штате Госдепа с 1977 по 2007 год. В 1985 году ему был разрешен доступ к строго конфиденциальной информации, а с 1999 года он получил возможность работать с документами под грифом «особой важности».

Разоблачить шпионов Гаваны, как утверждают СМИ США, удалось после того, как в апреле 2009 года на связь с ними вышел агент Федерального бюро расследований, который выдавал себя за кубинского разведчика. Чета ему поверила и несколько раз встречалась с ним в ряде гостиниц Вашингтона. По совокупности обвинений, выдвинутых против супругов, им грозит не менее 30 лет тюрьмы. Как утверждает американская пресса, Майерс и его жена работали на Гавану около 30 лет.

Задержание кубинских шпионов произошло на фоне попыток Белого дома нормализовать отношения с Гаваной, которые ничуть не улучшились после окончания холодной войны. Два месяца назад президент США Барак Обама предпринял ряд мер, чтобы активизировать процесс снятия эмбарго на торговлю с Кубой, которое Вашингтон установил почти полвека тому назад.

Дэвид Крис, помощник генерального прокурора США по национальной безопасности, охарактеризовал действия супругов Майерс, передававших сведения коммунистическому правительству Кубы как «чрезвычайно серьезную», угрозу безопасности Америки. А один из высокопоставленных представителей Госдепа на условиях анонимности заявил, что Соединенным Штатам нанесен огромный потенциальный ущерб, а его последствия в будущем трудно предсказуемы. Источник также отметил, что факт ареста кубинских шпионов может оказать серьезное влияние на недавние попытки американских законодателей стабилизировать отношения с властями Острова свободы.

В контакт с кубинскими спецслужбами бывший дипломат вступил еще в 1978 году во время визита в Гавану. По его утверждениям, он совершил эту поездку в личных и чисто в научных интересах. Майерс имеет степень доктора философии, которую он получил в университете Джона Хопкинса. Через шесть месяцев после посещения Кубы, как говорится в сообщении Минюста США, дом Майерсов, проживавших в то время в штате Южная Дакота, посетил некий сотрудник одной из кубинских спецслужб и предложил им сотрудничество со своим ведомством. Супруги ответили согласием.

Уолтеру Майерсу присвоили псевдоним «Агент 202», а Гвендолин Майерс – «Агент 123». Связь с кубинской разведкой они поддерживали с помощью давно проверенных средств. Чета пользовалась коротковолновым радиопередатчиком, азбукой Морзе и посланиями, написанными симпатическими чернилами. Лишь в последние годы своего сотрудничества с Гаваной для отправки сведений Майерсы задействовали электронную почту. Свои зашифрованные сообщения они посылали из интернет-кафе.

Жена дипломата, которая работала консультантом в одном из банков США, оставляла кубинцам информацию в магазинах Вашингтона и его пригородов. Встречи агентов с сотрудниками спецслужб Гаваны осуществлялись во время поездок по Южной Америке и странам Карибского бассейна.

После ареста Уолтер Майерс рассказал следователям, что секретные сведения, которые передавались им кубинскому руководству, он либо запоминал наизусть, либо делал какие-то особые заметки, чтобы не упустить важные детали. По сведениям прессы, только в последний год перед своим выходом на пенсию шпион снабдил Гавану 200 закрытыми документами внешнеполитического ведомства США.

Как заявил один из бывших сотрудников американских спецслужб, общеизвестно, что власти Кубы не платят каких-то значительных сумм людям, поставляющим им информацию. И действительно, в ходе предварительного следствия было установлено, что супружеская пара получала лишь незначительные вознаграждения из Гаваны за предоставляемые ими услуги. Майерсы утверждают, что главным мотивом их действий была глубокая любовь к Кубе, Фиделю Кастро и социальному устройству на Острове свободы.

Майерсы жили в одном из привилегированных районов Вашингтона и в течение многих лет имели свободный доступ в квартиры членов правительства, конгрессменов, сенаторов и высокопоставленных сотрудников Министерства юстиции. Они активно общались и с покойным кандидатом на пост президента США Барри Голдуотером.

Как сообщили представители правоохранительных органов Соединенных Штатов, Куба наградила супругов Майерсов несколькими медалями, а в 1995 году с Уолтером и Гвендолин якобы лично встречался сам Фидель Кастро и беседовал с ними в течение четырех часов.

Уолтер Майерс доводится внуком Гилберту Гросвенору, признанному классику американской фотожурналистики, более 50-ти лет возглавлявшему американское Географическое общество, главному редактору и издателю известного журнала National Geographic Magazine. А его прадедом был не менее популярный за океаном американский ученый, изобретатель и бизнесмен шотландского происхождения, основоположник телефонии Александр Белл, основавший компанию Bell Telephone Company, определившую все дальнейшее развитие телекоммуникационной отрасли США.

[Димидролл]

Источник: РИА Новости

Итальянский суд заочно отправил в тюрьму 23 агентов ЦРУ

Суд Милана в среду приговорил 23 агентов американского Центрального разведывательного управления (ЦРУ) и двух сотрудников итальянских спецслужб к различным срокам тюремного заключения по делу о похищении в 2003 году имама миланской мечети Абу Омара, сообщает агентство Франс Пресс.
По данным следствия, имама, которого ЦРУ подозревало в связях с "Аль-Каидой", незаконно задержали в Милане 17 февраля 2003 года и вывезли на базу ВВС США в Авиано, а оттуда через Германию переправили в египетскую тюрьму, где пытали.
Руководитель миланского отделения ЦРУ Роберт Селдон Лейди (Robert Seldon Lady) был заочно приговорен к восьми годам тюремного заключения заочно. Остальные граждане США, также заочно, получили по пять лет тюрьмы.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

В июле 2006 года прокурор Милана потребовал экстрадиции 26 агентов ЦРУ, причастных к этому инциденту. Их также объявили в международный розыск, но, как впоследствии заявил в Брюсселе консультант государственного департамента США Джон Беллингер (John Bellinger), Вашингтон не собирается выполнять требование прокуратуры.

В то же время два представителя итальянской разведки были приговорены по этому делу к трем годам тюремного заключения каждый.

Выносивший приговоры судья Оскар Маджи (Oscar Magi) отметил, что глава ЦРУ в Италии Джеффри Кастелли (Jeffrey Castelli) и бывший начальник итальянской военной разведки СИСМИ Николо Поллари (Nicolo Pollari) были защищены от судебного преследования законом о разведывательных службах.

Абу Омар выпустили из тюрьмы, в настоящее время он находится в Египте. Омар считает, что итальянское государство допустило его похищение. В начале февраля он направил письмо президенту США Бараку Обаме, в котором потребовал компенсации за перенесенные им пытки.

И такое бывает

[realtech]

Нужны разведчики со знанием иностранных языков. Владимир Иванов - Обозреватель "НВО"

В Лэнгли приступили к набору новых "рыцарей плаща и кинжала"

Недавно на многих активно посещаемых американцами сайтах (в частности, компании Career Builder, предлагающей миллионы вакансий; еженедельного журнала «Экономист» и газеты «Вашингтон пост»; а также социальных сетей Facebook и YouTube) и на экранах компьютеров на аэровокзалах под шапкой «Центральное разведывательное управление США, Национальная служба тайной агентуры», появилось следующее бросающееся в глаза объявление: «Лингвисты. Вы можете сделать мир другим. Готовы ли вы решать задачу выполнения наших миссий за рубежом».

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

ВАС ЖДУТ В ЦРУ

А далее шел текст, суть которого в нескольких словах такова: ЦРУ срочно требуются люди, владеющие иностранными языками. Отобранные кандидаты получат высокую зарплату и широкие возможности быстрого карьерного роста..

Дело в том, что, по словам нового директора Центрального разведывательного управления Леона Панетты, только 13% сотрудников возглавляемого им ведомства хорошо знают иностранные языки. При этом всего лишь 22% из них принадлежат к национальным меньшинствам Соединенных Штатов. Шеф ЦРУ сообщил, что в ближайшее время планирует провести встречи с согражданами-арабами в разных городах Америки и прежде всего – с лидерами арабских диаспор в Детройте. Поскольку среди жителей его пригородов наиболее высок процент выходцев из стран арабского мира. Панетта намерен детально разъяснить им цель инициативы Лэнгли.

Впрочем, ЦРУ нужны не только люди, умеющие говорить и читать по-арабски. Как рассказал журналистам представитель управления Джордж Литтл, Лэнгли готово «продемонстрировать возможности по найму на работу граждан США», владеющих и русским, и корейским языками, а также пушту и урду. Причем ЦРУ ждет заявок не только от представителей последнего, наиболее молодого поколения иммигрантов, но и от их родителей. «Они смогут внести в выполнение наших разведывательных задач языковое мастерство и знание культурных и национальных особенностей своих соотечественников», – отметил Литтл.

Он заодно сообщил, что ЦРУ ежегодно принимает на службу около 2000 специалистов. В прошлом году в адрес Лэнгли пришло около 120 тыс. предложений о намерениях американцев стать сотрудниками управления. В 2009 году, по предварительным оценкам специалистов кадровых органов ведомства, их число может составить по меньшей мере 180 тыс. человек.

Правда, Литтл вряд ли поведал собеседникам, что ЦРУ до сих пор не может оправиться от нравственных потерь, которые оно понесло в период президентства Джорджа Буша-младшего, когда аналитики Лэнгли представили главе Белого дома заведомо ложные обоснования необходимости нападения Америки на Ирак и данные о программах Багдада по созданию ядерного оружия и других средств массового уничтожения. Расследование, проведенное Конгрессом США, показало, что все факты были просто подтасованы. В результате многие высокопоставленные сотрудник ЦРУ были вынуждены уйти в отставку.

ОГРЕХИ В РАБОТЕ

В свою очередь, директор Национальной разведки США бывший адмирал Деннис Блэр также некоторое время тому назад беседовал с журналистами и не стал скрывать тревожный факт: хотя нынешний хозяин Белого дома и уделяет пристальное внимание ситуации в горячих точках Азии, администрация Обамы имеет очень поверхностное представление о распределении сил в Афганистане и о формированиях боевиков «Талибана» и «Аль-Каиды», которые воюют с войскам международной коалиции на границе с Пакистаном.

Но не только отсутствие знатоков иностранных языков сегодня является бедой ЦРУ. Несколько лет назад в одном из исследований деятельности этого ведомства отмечалось, что сотрудники Лэнгли практически не работают с интернетом, используют для хранения информации примитивные базы данных и не имеют обычных компьютерных программ, которые давно в ходу в обычных коммерческих фирмах.

На рабочих столах аналитиков ЦРУ находятся по два телефонных аппарата и по паре компьютеров. Один из ПК подключен к засекреченной системе, другой – к интернету и используется для обмена несекретными электронными сообщениями. Так же обстоит дело и с телефонами. Один аппарат предназначен для разговоров по засекреченной связи, а другой имеет выход в городскую сеть.

На оба компьютера приходится один монитор, одна мышка и клавиатура. Их переключение с одного ПК на другой осуществляется при помощи специального тумблера. Практически вся работа аналитиков ЦРУ происходит в секретной сети. Перемещение данных из одной системы в другую, а также их копирование на магнитные носители может производиться только по специальному разрешению руководства.

Как отмечали эксперты, базы данных ЦРУ содержат много сведений из разных подразделений этого ведомства и других источников разведывательного сообщества США. Однако поиск информации организован крайне примитивно, и специалистам часто проще позвонить коллегам, чем отыскать нужные сведения в базах данных. Удалось ли ЦРУ ликвидировать эти недостатки, пока не известно.

Очередной проблемой Лэнгли может стать и планируемая проверка его деятельности. В конце февраля этого года Комитет по разведке Сената вознамерился провести расследование форм и методов арестов и допросов лиц, подозреваемых в террористической деятельности, которые применяло ЦРУ при Джордже Буше-младшем. Кроме того, сенаторы хотят проанализировать все наиболее закрытые операции, проведенные управлением в последние годы.

Законодатели собираются выяснить, какими документами руководствовалось ЦРУ при разработке своих программ противодействия боевикам и способов их реализации, включая условия содержания узников в секретных тюрьмах и правила допросов.

Впрочем, судя по заявлениям членов комитета, расследование не будет направлено на выяснение фактов нарушения сотрудниками ЦРУ законодательства Соединенных Штатов. Помощник одного весьма влиятельного сенатора на условиях анонимности сообщил американским журналистам, что главной целью планируемой акции является «анализ фактов, которые позволят извлечь уроки из реализовавшихся программ и сформулировать рекомендации по правилам проведения арестов и допросов подозреваемых в будущем».

Источник также добавил, что условия и масштабы планируемого расследования еще только предполагается подробно обсудить на заседаниях комитета, и отметил, что в ближайшее время по этому вопросу не намечается проводить какие-либо открытые слушания. Кроме того, неясно, будут ли преданы огласке выводы, полученные в ходе анализа деятельности ЦРУ.

[realtech]

Малоизвестные страницы истории тайных войн. Источник: Александр Забелин НВО

Центр японского шпионажа в Скандинавии

В 1981 году в Стокгольме шведский король в торжественной обстановке вручил Женский орден первого класса «Полярная звезда» гражданке Японии Юрико Онодэра. 75-летняя седовласая женщина была достаточно хорошо известна в скандинавской стране своими усилиями по созданию Шведского института по изучению социальных проблем и исследованиями в области системы социального обеспечения Швеции. Как переводчица шведских сказок на японский язык и активистка Японско-шведского общества она пользовалась заслуженным авторитетом и в Стране восходящего солнца. Много лет тесно связанная дружескими узами с судьбой Швеции, госпожа Онодэра могла по праву гордиться высокой наградой. Но судьба сыграла с пожилой японкой злую шутку, напомнив о давно забытых событиях, в которых ей пришлось принимать деятельное участие в качестве жены и боевого соратника генерала Макото Онодэра.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

ПРИБАЛТИКА–КИТАЙ

В номере «НВО» от 14 июля 2006 года историк Юрий Дерябин ознакомил читателей газеты с общей идеей операции «Стелла Поларис» и вкратце остановился на ее реализации и последствиях. Хотелось бы внести некоторую ясность относительно роли японского Генерального штаба в организации и проведении данной операции. Действительно интересно, что делали японцы во второй половине 1944 года в Финляндии и Швеции и почему именно Генеральный штаб дальневосточного государства проявил такую деловитость в критический для судьбы Суоми момент истории?

Ответ на эти и другие вопросы поможет нам получить описание некоторых этапов жизненного пути сотрудника Второго (разведывательного) управления Генерального штаба сухопутных сил Японии Макото Онодэра.

Он родился в семье военного в 1897 году и не видел для себя иного пути, как пойти по стопам отца. О начальном периоде его карьеры известно мало, но факт остается фактом – кадровый военный разведчик, полковник Генерального штаба, в совершенстве владеющий русским и немецким языками, в 1936 году был назначен на должность военного атташе японского посольства в Латвии и успешно прослужил в Риге до середины 1938 года. Получив высокое назначение, по пути из Японии в Латвию майор Онодэра успел поприсутствовать инкогнито на первомайском параде в Москве и попрактиковаться в русском языке со строителями первого в мире социалистического государства.

Вскоре к нему в Ригу прибыла из Токио супруга с заданием из Центра оказывать новому военному атташе помощь в качестве шифровальщика. Как пишет в своих мемуарах г-жа Онодэра, она «научилась аккуратно обращаться с шифр-блокнотом и незаметно маскировать его в случае нахождения вне резиденции в складках кимоно». Но в течение длительного времени, работая позднее и в Швеции, криптограф Юрико Онодэра пользовалась трудоемким ручным способом кодирования секретных сообщений между резидентом японской военной разведки и Генеральным штабом. То обстоятельство, что г-жа Онодэра не пользовалась имеющейся в ее распоряжении шифровальной машиной, по счастливой случайности уберегло их секретную корреспонденцию от дешифровки союзническими криптоаналитиками.

Главной целью пребывания майора Онодэра в Латвии был сбор разведывательной информации о Советском Союзе. Для реализации поставленной Центром задачи военный атташе организовал «обмен информацией» с главой латвийской службы военной разведки полковником Киккусом и с главой русского отдела Генерального штаба Латвии полковником Петерсоном. Богатым источником разведывательной информации служил для японского майора и эстонский военный атташе в Латвии полковник Саарсен. Вскоре Онодэра установил дружеские отношения и с польским военным атташе в Латвии майором Феликсом Бжесквинским, снабжавшим японского коллегу соответствующей развединформацией как о германских, так и советских вооруженных силах.

Успехи усердного служаки не остались незамеченными в Токио. В 1937 году он был назначен одновременно и военным атташе в Литве и Эстонии. Служба эстонской военной разведки во главе с полковником Рихардом Маасингом показала себя на удивление хорошо информированной относительно Советского Союза и поставляла японским коллегам разведывательную информацию даже и по Азиатскому региону за символическую плату в 5 тысяч долларов в год. В Эстонии японский военный атташе неоднократно встречался на конспиративных квартирах и с майором Кристианом – командиром двух разведывательно-диверсионных учебных центров и руководителем агентурной сети в Советском Союзе, в частности, в Ленинграде, Москве, Волжском регионе и Восточной Сибири.

Имеется крайне скупая информация о том, что Онодэра выполнял некие секретные миссии в Китае в период 1938 по 1940 год. Можно предположить, что данные командировки опытного военного разведчика были как-то связаны с военными действиями в Маньчжоу-Го и с вербовкой агентуры среди белогвардейской эмиграции для последующего создания шпионско-диверсионной сети на границе с Советским Союзом. Известны случаи внедрения русских белогвардейцев, взятых на содержание японских разведорганов, с поддельными паспортами Маньчжоу-Го в европейские аппараты военных атташе при японских дипломатических представительствах.

ПОЛЬСКИЕ ИГРЫ

После выполнения столь деликатных заданий в далеком от Балтики Китае уже произведенный в чин полковника Онодэра был назначен в октябре 1940 года на должность военного атташе в Стокгольм, на которой благополучно пребывал вплоть до конца войны. Полковнику выпал случай еще раз проехать по Советскому Союзу и в конце января 1941 года он прибыл в столицу Швеции. Важнейшими источниками информации в Стокгольме стали для японского военного атташе эстонские эмигранты полковник Маасинг, начальник шведской военной разведки полковник Адлеркройц и шведский военный атташе в Москве полковник Гиллендальфельд. Онодэра удалось получить доступ и к важнейшей информации по Германии через бывшего эстонского военного атташе в рейхе некоего Якобсена.

Серьезные деловые отношения складывались у Онодэра и с польскими коллегами. Как известно, польский разведцентр правительства в эмиграции в Лондоне поставлял американцам не только многочисленную информацию о германских вооруженных силах и положении на Восточном фронте, но и обширный разведматериал по Японии. В первую очередь он поступал по разведканалам из Стокгольма, где активно действующая польская резидентура «Скан» («Скандинавия») еще с осени 1939 года вела сложную двойную игру с японской военной разведкой.

Три офицера польской секретной службы, выступавшие в качестве белых русских эмигрантов и граждан созданного японцами марионеточного государства Маньчжоу-Го, были зачислены на работу в японские дипломатические и консульские представительства в качестве гражданских служащих. Соответствующее указание о трудоустройстве поступило от японского военного атташе в Финляндии и Швеции (с 1938 года), а в действительности – руководителя японской разведывательной сети в Европе, приемного сына бывшего премьер-министра Японии генерала Гиити Танака, полковника Тосио Нисимура (он был сменен полковником Онодэра в Швеции и генералом Хироси Оноути в Финляндии). Если верить их японским дипломатическим паспортам, это были: в Стокгольме – Иван Петров (псевдоним Иванов), а на самом деле польский майор Михал Рыбиковский, в Берлине – Игорь Кунцевич (капитан Альфонс Якубянец), в Кенигсберге – Николай Блохин (лейтенант Ян Дашкевич).

За предоставление информационных материалов и подробные оценки развития военно-политической обстановки в Европе, в том числе и в Германии, японцы давали возможность польским офицерам свободно действовать под дипломатической «крышей». Михал Рыбиковский создал в Швеции агентурную сеть, в состав которой входили относительно ценные информаторы. Онодэра ценил работу Иванова и предоставил ему необходимую защиту от преследования со стороны майора Вагнера – руководителя бюро Абвера в Швеции. За подобное покровительство японский резидент военной разведки был награжден весьма полезной информацией по Германии, Советскому Союзу и достоверными сведениями относительно военных действий Англии на Дальнем Востоке. Иванов сообщил также результаты японских воздушных бомбардировок Калькутты. Лишь в январе 1944 года Иванова выслали из Швеции под усиливающимся нажимом Германии. Позднее Рыбиковский воевал на итальянском фронте и после войны поселился в Канаде.

Капитан Якубянец в ноябре 1941-го был арестован гестаповцами и приговорен после непродолжительного и формального разбирательства к смертной казни. Но судьбе было угодно сыграть с ним злую шутку. За него заступились японские «начальники», он был помилован и переведен в концентрационный лагерь Заксенхаузен, где и погиб при невыясненных до сих пор обстоятельствах.

АНТИСОВЕТСКИЙ ФРОНТ

Как следует из отчетов Управления стратегических служб США, Генеральный штаб японской армии в течение многих лет достаточно тесно сотрудничал с генеральными штабами (военной разведкой) армий Польши, Финляндии, Эстонии и Латвии в сфере разведывательно-подрывной деятельности против Советского Союза. Это сотрудничество включало в себя «обмен на основе официальных соглашений офицерами генеральных штабов в целях их переподготовки и обучения, обмен криптоаналитическими и прочими разведывательно-информационными материалами, совместное финансирование и планирование диверсионно-подрывных мероприятий как в мирное, так и в военное время, а также совместные подготовку и инструктаж шпионов и саботажников». Известен факт командировки трех польских офицеров-криптографов в дешифровальный отдел Квантунской армии в конце 30-х годов прошлого века.

Из отчетов УСС следует, что японская военная разведка под руководством военного атташе Онодэра играла в Западной Европе стержневую роль в подрывной и разведывательной деятельности против Советского Союза, «в том числе прямой контакт с агентами, осуществляющими шпионаж и акты саботажа, проведение тайной радиосвязи, радиоперехвата и нелегальные коммерческие операции». Короче говоря, бюро японского военного атташе в Стокгольме превратилось в «важнейший японский шпионский пост в Европе… имеющий в своем распоряжении 2 000 000 иен на разведывательные операции».

Большое значение японская военная разведка придавала вербовке агентов польской, финской, эстонской, литовской, латвийской и украинской национальности. Японцам удавалось засылать сотни русскоговорящих секретных агентов на территорию Советского Союза через проницаемые западные, южные и дальневосточные границы СССР. Эти агенты проходили подготовку по предметам: шпионаж, подрывная деятельность, саботаж в специально организованных для этого разведшколах, финансируемых японцами и совместно управляемыми финскими, эстонскими и латвийскими партнерами.

В результате подобной совместной деятельности японцам удалось создать в Советском Союзе активные агентурные сети. С поляками японцы создали разведцентр в Варшаве, агентурные сети в Белостоке, Минске, Смоленске и в Маньчжурии. Осенью 1939 года эти агентурные сети были переданы в управление японцам. С эстонцами агентурные сети японцев действовали в Москве и Хабаровске. «Латышские» агентурные сети, подготовка кадров для которых осуществлялась в разведшколе Даугавпилса, работали в Острове, Пскове и в северо-западной части России.

Поражает спектр деятельности и трудоспособность генерал-майора Макото Онодэра в середине 1940-х годов. По имеющимся данным, он был представлен к награждению орденом «Золотой коршун» I степени за приобретение шифровальной машины «Криптотехник» шведской фирмы «Кьелльберг», с помощью которой дешифровальная служба Японии частично взломала американские коды в сентябре 1944 года. Но награждение не состоялось по причине определенного негативного отношения к нему со стороны Генерального штаба, которое в значительной степени было инициировано его старым знакомым – бароном и генералом Хироси Осимой, в различные годы занимавшим должности военного атташе и посла Японии в Германии. Осима не мог простить генералу выступление на совещании военных атташе в Европе в апреле 1941 года, на котором Онодэра смел утверждать, что Германия не собирается штурмовать Ла-Манш, а готовится к нападению на Советский Союз. Генеральный штаб не верил Онодэре и о сообщавшихся им разработках атомного оружия в Германии и Северной Америке, о вступлении СССР в войну против Японии через три месяца после разгрома гитлеровского рейха…

Еще одним партнером генерала Онодэра в прибыльном обмене информацией был венгерский военный атташе Ваги (Vagy), который еще в 1943 году предупреждал Онодэру о том, что союзники взломали японский дипломатический код. Онодэра немедленно сообщил об этом в Токио, но там ему не поверили.

Разумеется, полковник, а затем и генерал Онодэра нуждался в надежных помощниках. Его правой рукой по службе по праву считался подполковник Хиросэ Эйити, выполнявший в период с 1941 по 1944 год роль главного «связника» с финской криптографической службой в Стокгольме. Подполковник Эйити, хорошо зарекомендовавший себя еще по работе с полковником Оноути, отличился и на поприще поставок советского шифрматериала, собранного японскими и польскими криптографами в Маньчжурии, в обмен на оборудование радиоперехвата, имеющегося в распоряжении эстонских разведслужб (в свою очередь, поставленного в ведомство Эркки Пале германскими коллегами). В сентябре 1944 года генерал Онодэра заплатил именно г-ну Пале, работавшему на полковника Халламаа и финский Генеральный штаб, 300 000 шведских крон для операции «Стела Поларис» по переводу его группы из Финляндии в Швецию.

ИСТОРИЯ С ШИФРАМИ

Одной из ключевых фигур в японско-финском сотрудничестве конца 30-х и начала 40-х годов был уже ранее упоминавшийся генерал Тосио Нисимура – предшественник военного атташе Онодэра в Стокгольме. Он прекрасно понимал, что важнейшей причиной успеха Финляндии в борьбе с Вооруженными силами СССР является наличие в стране криптоаналитической службы под руководством подполковника Рейно Хэнрик Халламаа. Эта служба добилась конкретных успехов во взламывании кодов, используемых в советской военной связи, что ставило вообще под большой вопрос целесообразность проведения многих операций частями Красной армии.

Именно Нисимуре принадлежит заслуга в вербовке в конце 1939 года подполковника Халламаа, и именно Нисимура принял решение приобрести подобное ценное «оружие» для японских разведывательных служб. С этой целью он неоднократно консультировался с Халламаа и разработал план, согласно которому специально назначенный японский офицер будет прикреплен к финской криптоаналитической секции в целях изучения их методов. Японцы предполагали платить за это ученичество и конкретные шифрматериалы хорошие деньги, в которых, по мнению генерала Нисимура, будет так нуждаться Финляндия после окончания войны. Неоценимый практический вклад в дело сотрудничества японско-финских криптографов, а также в реализацию операции «Стелла Поларис» по выводу всей службы финской радиоразведки в Швецию сыграл еще один генерал, занимавший пост японского военного атташе в Хельсинки с 1940-го по ноябрь 1944 года – Оноути Хироси.

Генералу также пришлось прослужить в должности военного атташе в Таллине и в Риге во второй половине 30-х годов, и он не без оснований считал себя крупным специалистом по странам Балтии.

К слову сказать, и упомянутое выше УСС осуществляло некоторые коммерческие операции со службой Халламаа, в том числе приобрела у финских дешифровальщиков за немалые деньги через свое стокгольмское бюро советские и другие иностранные коды и шифрматериалы, не догадываясь и не допуская, что те же самые материалы финны продали и другим государствам (в том числе и Японии). Тем не менее этот неприятный инцидент не помешал позднее Управлению стратегических служб внедрить ряд своих ценных агентов в организацию «Стелла Поларис», снабжавших Центр детальной информацией о разведывательной деятельности финнов в Швеции и о работе офицеров финской разведки во Франции после окончания Второй мировой войны.

Когда Финляндия вышла из войны, подписав 19 сентября 1944 года с Советским Союзом перемирие, начальник финской радиоразведки Suomen radiotiedustelu полковник Аладар Паасонен доверил генералу Онодэре архивы финской дешифровальной службы, специализировавшейся по «взлому» советских кодов. Вплоть до советско-финского мира генерал Онодэра достаточно серьезно сотрудничал с финским Генеральным штабом по заброске агентов на территорию СССР.

Но, как известно, летом 1944 года ситуация на советско-финском фронте существенно изменилась. О дальнейшей совместной агентурной работе в СССР думать уже не приходилось. Генерал Онодэра с сожалением думал о том, что его надежда – разведшкола в Сортавала – попадет в руки русских в первую очередь. Решительный перелом в ходе «яткосота» (война-продолжение) был уже не за горами. Японская военная миссия не могла не понимать, что маршал Маннергейм в ближайшее время будет вынужден не только сам покинуть свою ставку в Миккели, но и даст команду на эвакуацию в глубь страны разведцентра «Локки», административное здание которого было удачно расположено на Рыночной площади «города Маннергейма» как раз напротив ставки маршала, а также документов и связной, в том числе и дешифровальной, аппаратуры, хранящейся в скальной пещере Найсвуори недалеко от ставки.

Генерал Онодэра проявил в этой критической ситуации неимоверную настойчивость и убедил японский Генеральный штаб выделить ему несколько миллионов иен на проведение операции вывода всей секции радиотехнической разведки Генерального штаба Финляндии в Швецию с целью продолжения ее работы вне досягаемости «наступающих частей Красной армии».

Как сообщалось ранее, уже на следующий день после подписания советско-финского перемирия от 19 сентября 1944 года к причальной стенке порта маленького городка Немпнес (несколько километров севернее железнодорожной станции Кяскинен) пришвартовался шведский пароходик «Майники», а 21 сентября из Швеции успешно приплыли еще два пароходика – «Осмо» и «Георг». В течение 21–24 сентября в порт прибыли на автобусах около 500 человек, причем большая часть «пассажиров» была первоначально доставлена из Миккели по железной дороге до станции Финбю (Серкисало), а уже затем по пыльным автодорогам караван тянулся вдоль побережья до самого Немпнеса. Большое количество грузов было доставлено в порт на армейских грузовиках, а затем люди, документация и часть радиотехнического оборудования были погружены на три парохода, которые вскоре, успешно миновав немецкие и советские подводные лодки в Ботническом заливе, встали под разгрузку в шведском порту Хернлсанд.

В то же время часть грузов и 250 человек личного состава финской радиотехнической разведки с семьями были погружены в порту Нюстад (Уусикаупунки) (около 50 км северо-западнее города Турку) на борт парохода с символическим названием «Локки», который опять-таки под носом у советских и немецких подводных лодок успешно доплыл 24 сентября до шведского порта Ельве.

На этом основная часть операции «Стелла Поларис» закончилась. После того как стало очевидно, что Советский Союз не собирается оккупировать Финляндию, практически весь личный состав финской радиоразведки c семьями тайно был перевезен на автобусах через Хапаранду и Торнио в Финляндию, однако большая часть документации и аппаратуры осталась в Швеции. Лишь 15 криптоаналитиков и специалистов по радиоперехвату остались служить в шведской разведке FRA.

Следует добавить, что шесть финских экспертов-криптоаналитиков поступили на службу во французскую разведку. За техническую аппаратуру и документацию финны получили 252 875 шведских крон. Коды, шифры, а также другие криптологические архивные материалы были размещены сотрудниками FRA в нескольких хранилищах, а затем, по слухам, часть документации была перенесена на микрофильмы, часть распродана либо уничтожена. Среди покупателей фигурируют такие страны, как Франция, Япония, Великобритания и США. По слухам, около 1500 страниц документации в копиях попало в руки американских спецслужб и эти страницы периодически всплывают в различных архивах и по-прежнему не дают покоя искателям сенсаций.

В целом же операция «Стелла Поларис» была оценена финнами как катастрофа. Не только не оправдались ожидания финнов продолжить свою разведдеятельность в Швеции, но и фактически произошло полное уничтожение криптографической и криптоаналитической службы Финляндии. Вспомним, что и руководитель финского криптоаналитического отдела Эркки Пале провел 20 месяцев в тюремном заключении, прежде чем вернулся в Финляндию.

После капитуляции Японии генерал Онодэра в составе дипломатического корпуса пересек разрушенную Германию, попал во Францию, где уже находились известные нам финские полковники Паасонен и Хелламаа. В 1946 году он был в щадящем режиме допрошен представителями французских спецслужб, однако протоколы его допросов все еще остаются недоступными для исследователей. Затем генерал провел некоторое время в Неаполе, после чего вернулся в Японию. Умер генерал Онодэра в 1987 году, а через 11 лет скончалась и его вдова – Юрико Онодэра.

[realtech]

Он делал ставку на перспективную агентуру. Источник: Владимир Антонов - ведущий эксперт Кабинета истории внешней разведки

К 105-летию со дня рождения советского разведчика-нелегала Арнольда Дейча

Более полувека о работе замечательного советского разведчика-нелегала Арнольда Дейча – человека, имеющего неоценимые заслуги перед нашим Отечеством, гордости советской внешней разведки, знал только крайне ограниченный круг лиц, имевший доступ к секретным архивам КГБ СССР. Коллеги звали его Стефаном Лангом. Имя «Стефан» являлось и оперативным псевдонимом разведчика, которым он подписывал свои донесения в Центр.
Впервые о Дейче было упомянуто лишь в 1990 году на страницах журнала «Курьер советской разведки» в связи с рассказом о деятельности созданной им группы наиболее ценных источников, получившей название «Кембриджская пятерка», члены которой в 1940–1950-е годы работали в самых закрытых ведомствах Великобритании.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

РЕВОЛЮЦИОНЕР-ПОДПОЛЬЩИК

Арнольд Дейч родился 21 мая 1904 года в Вене в семье мелкого коммерсанта, бывшего сельского учителя из Словакии. С 1910 года мальчик учился в начальной школе, затем – в гимназии. Осенью 1923 года Арнольд поступил на философский факультет Венского университета и в 1928 году окончил его с дипломом доктора философии. Одновременно увлекался естественными науками, особенно физикой, химией, а также психологией.

С юношеских лет Арнольд принимал участие в революционном молодежном движении. В 1920 году стал членом Союза социалистических студентов, в 1924-м вступил в Коммунистическую партию Австрии.

В конце 1920-х годов в Австрийской Республике, как и в ряде других европейских государств, начал стремительно набирать силу фашизм. Дейч являлся бескомпромиссным противником этой идеологии и был готов с ней бороться всеми силами. С 1928 года он работал в подпольной организации Коминтерна. Выполняя поручения руководства, выезжал в качестве курьера и связника в Румынию, Грецию, Сирию, Палестину, Германию, Чехословакию. Пароли, явки, условности, обнаружение слежки и уход от нее – Дейч прошел всю эту школу, и она немало ему дала для будущей профессии разведчика-нелегала.

В январе 1932 года Дейч вместе с женой Жозефиной приезжает в Москву, переводится из Компартии Австрии в ВКП(б), а спустя несколько месяцев по рекомендации Коминтерна начинает трудиться в Иностранном отделе (ИНО – внешняя разведка) НКВД. Помимо родного немецкого и «рабочего» русского Дейч свободно владел английским, французским и итальянским языками. Мог объясняться на испанском и голландском.

Численность работников ИНО в тот период не достигала и полуторасот человек, половина из которых действовала за границей. Разведка не располагала необходимой базой и временем для тщательной подготовки сотрудников. Поэтому люди с опытом и знаниями Дейча представляли для Иностранного отдела значительный интерес. Неудивительно, что уже в январе 1933 года Арнольда вместе Жозефиной направляют во Францию. Перед этим супруги прошли ускоренный курс обучения: муж освоил специфику работы разведчика-нелегала, а жена получила навыки радистки.

Дейч (теперь уже Стефан) становится помощником, а через некоторое время – заместителем резидента советской нелегальной разведки в Третьей республике. Вместе с тем Арнольд успешно выполняет специальные задания Центра в Бельгии, Австрии, Голландии и Германии. Однако основная работа ждала Стефана впереди.

НА БЕРЕГАХ ТЕМЗЫ

И в ту пору Великобритания представляла большой интерес для советской разведки. В то же время после восстановления дипломатических отношений с СССР в 1929 году (были разорваны по инициативе британской стороны в 1927 году) спецслужбы Соединенного Королевства установили режим жесткого неусыпного наблюдения за сотрудниками советских учреждений в Лондоне. Их телефоны постоянно прослушивались, почтовая корреспонденция контролировалась, была налажена интенсивная слежка. Поэтому Москва приняла решение об активизации разведывательной работы в Великобритании с нелегальных позиций.

Стефан получает задание – обосноваться на берегах Темзы. В феврале 1934 года он перебирается в столицу туманного Альбиона и для прикрытия поступает в Лондонский университет, где совершенствует знания в области психологии.

Занятия в университете дали Дейчу возможность заводить широкие связи в среде студенческой молодежи. Будучи широко эрудированным человеком, наделенным от природы талантом тонко чувствовать сущность и внутренний мир окружающих его людей, натурой притягательной, Стефан искусно пользовался всем этим так, как ему подсказывали его наблюдения и интуиция. В Лондоне у него в полной мере проявилась такая важная черта профессионального разведчика, как умение находить источники ценной информации, подбирать кандидатов на вербовку и терпеливо готовить их для будущей работы на советскую разведку. Он сосредоточил свои интересы преимущественно на Кембриджском и Оксфордском университетах. В центре его внимания находились в первую очередь студенты, которые вскоре могли превратиться в надежных помощников в разведывательной деятельности.

Арнольд Дейч был первым советским разведчиком, который сделал твердую ставку на приобретение перспективной агентуры. Величайшая заслуга Стефана заключается в том, что он сумел создать и воспитать знаменитую «Кембриджскую пятерку» разведчиков, в которую входили Ким Филби, Дональд Маклейн, Гай Берджес, Антони Блант и Джон Кернкросс. Он был их «крестным отцом».

Много лет спустя, уже в середине 1970-х годов Ким Филби говорил по поводу использования перспективной агентуры и о работе Стефана в данном направлении следующее:

«На момент вербовки у меня не было доступа ни к какой секретной информации, да и вообще ни к какой информации, кроме радио и газет. У меня не было работы. Я даже не знал, куда мне удастся устроиться, считал только, что мои надежды скорее всего могут быть связаны с журналистикой. И тем не менее меня завербовали. Единственное, что было известно обо мне сотруднику нелегальной разведки, это мое желание работать на дело Коммунизма (даже в нелегальных условиях, если потребуется), да еще то, что я происходил из безукоризненной буржуазной семьи, получил буржуазное воспитание и образование. По сути, он вытянул из пачки чистый лист бумаги в надежде на то, что в один прекрасный день сам или кто-то другой сможет написать на нем что-нибудь полезное».

В одном из писем в Центр сам Стефан так отзывался о своих помощниках:

«Все они пришли к нам по окончании университетов в Оксфорде и Кембридже. Они разделяли коммунистические убеждения. Это произошло под влиянием широкого революционного движения, которое за последние годы захватило некоторые слои английской интеллигенции и в особенности две крепости английской интеллектуальной жизни – Кембридж и Оксфорд».

«Восемьдесят процентов высших государственных постов, – продолжал Арнольд Дейч, – заполняется в Англии выходцами из Кембриджского и Оксфордского университетов, поскольку обучение в этих высших школах связано с расходами, доступными только богатым людям. Отдельные бедные студенты – исключение. Диплом такого университета открывает двери в высшие сферы государственной и политической жизни страны».

ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ПЯТЕРКА

Все привлеченные Стефаном к сотрудничеству с советской разведкой члены «Кембриджской пятерки» успешно работали на Москву в течение длительного времени. Филби стал высокопоставленным сотрудником британской разведки, ее представителем при Центральном разведывательном управлении США. Блант всю Вторую мировую войну трудился в контрразведке Соединенного Королевства, а Кернкросс – в дешифровальной службе Альбиона, после чего координировал деятельность «рыцарей плаща и кинжала» его величества в Югославии. Маклейн и Берджес занимали видные должности в дипломатическом ведомстве Великобритании. Вот почему от «пятерки» поступали ценнейшие сведения.

В своей книге «Искусство разведки» бывший директор ЦРУ США Аллен Даллес, в частности, отмечал: «Информация, которую посредством секретных операций смогли добыть советские разведчики во время Второй мировой войны, содействовала военным усилиям Советов и представляла собой такого рода материал, который являлся предметом мечтаний для разведки любой страны». В определенной мере эти слова относятся ко всем членам «Кембриджской пятерки». Тот же Аллен Даллес назвал ее «самой сильной разведывательной группой времен Второй мировой войны».

Слова господина Даллеса недалеки от истины. Только за 1941–1945 годы от «Кембриджской пятерки» поступило в Центр 18 тыс. секретных и совершенно секретных документов. Многие из них касались состояния вооруженных сил Германии и отношения к СССР союзников по антигитлеровской коалиции. В частности, с помощью данных, полученных от «пятерки», советская внешняя разведка выявила попытки главарей Третьего рейха вести сепаратные переговоры о мире с американцами и англичанами (1942 год – Анкара, 1943 год – Стокгольм и Ватикан и, наконец, 1944–1945 годы – Швейцария). В Москву были переданы важнейшие сведения о планах операции германского командования в районе Курска и о намерениях гитлеровцев применить на Восточном фронте новые виды боевой техники, телеграфная переписка МИД Соединенного Королевства со своими загранпредставительствами, протоколы заседаний кабинета министров, комитета обороны и комитета начальников штабов Великобритании. Особую значимость представила информация о позиции западных стран по вопросам послевоенного урегулирования, а также доклад «Уранового комитета», подготовленный для британского премьера Уинстона Черчилля. В этом документе говорилось о начале работ по созданию в Великобритании и США атомной бомбы, о ее конструкции и о переносе на территорию Соединенных Штатов центра исследований и производства нового смертоносного оружия.

Находясь в Лондоне, Стефан приобрел для советской разведки более 20 источников информации, которые долгие годы помогали нашей стране. Все известные сейчас подопечные Арнольда Дейча – выпускники Кембриджского университета. Однако среди завербованных им агентов были и студенты Оксфорда, не менее талантливые и преданные советской разведке люди, чем питомцы Кембриджа. Никто из них, в отличие от «Кембриджской пятерки», так никогда и не был разоблачен.

«Оксфордские кроты» Сталина, должно быть, прорыли такие же ходы в британское правительство, как и кембриджские, – писал английский историк и исследователь деятельности спецслужб Джон Костелло. – Большинство из них унесло в могилу тайну своей подпольной работы на Москву. Но можно только представить, до каких служебных высот они доросли и к каким тайнам английских секретных ведомств имели доступ!»

Но, бесспорно, заслуженную славу Арнольду Дейчу принесла именно «Кембриджская пятерка». О том, как работал разведчик-нелегал со своими источниками, вспоминал впоследствии Ким Филби:

«Это был трезвомыслящий и широко образованный марксист-ленинец. Он свободно рассуждал на философские, политические и экономические темы и всегда был способен помочь разобраться в наиболее трудных концепциях нашего учения. Он был отлично информирован в вопросах современной политики: читал множество газет и журналов на английском, французском и немецком языках. Мы вели долгие дискуссии по актуальным проблемам Европы, Америки и Дальнего Востока.

При этом он отличался редкой человечностью. Никогда не забывал, что у любого человека, как бы ни был он предан делу, может возникнуть потребность обсудить личные трудности, личные проблемы. Он неизменно был внимательным слушателем и, если в этом возникала необходимость, давал советы. Обсудив профессиональные вопросы, мы зачастую начинали болтать о всяких пустяках. Ему было присуще чувство юмора. И часто мы хохотали до упаду...

Он, безусловно, понимал, что потребуется время, возможно, годы, прежде чем можно будет рассчитывать на получение от меня стоящей разведывательной информации. Поэтому, наряду с изучением перспектив трудоустройства и возможностей закрепиться в том или ином месте, он сосредоточил внимание на моей специальной подготовке. Он провел скрупулезную работу, основанную на продуманном сочетании теории и примеров из практики, частично из собственного опыта.

Должен признаться, что порою многое казалось мне нудным повторением. Однажды я заявил:

– Этот вопрос мы отрабатывали десять раз. Нужно ли повторять все снова и снова?

– Что?! – воскликнул он. – Только десять раз! Вам придется выслушать это сто раз, прежде чем мы покончим с этим вопросом.

Я глубоко благодарен ему за такую настойчивость. Когда я стал работать по-настоящему в нацистской Германии и в фашистской Испании, я был буквально переполнен идеями безопасности и конспирации. В значительной мере именно потому мне и удалось выжить».

Помимо контактов с перспективными источниками Стефан успешно решал и другие оперативные задачи. Так, в конце 1934 года им совместно с другим выдающимся советским разведчиком Дмитрием Быстролетовым был привлечен к сотрудничеству шифровальщик Управления связи британского МИДа, в результате чего советская разведка получила доступ к тайнам дипломатии островной державы.

И СНОВА МОСКВА

В сентябре 1937 года Арнольд Дейч возвратился из Лондона в Москву. Деятельность Стефана была высоко оценена руководством Центра. За достигнутые успехи его представили к награждению именным оружием. В одном из документов того времени, в частности, говорилось:

«За период нелегальной работы за границей «Стефан» проявил себя на различных участках подполья как исключительно инициативный и преданный работник».

В другой характеристике указывалось:

«Во время работы в Англии Стефан зарекомендовал себя как особо ценный работник лондонской резидентуры. Им лично приобретено более 20 источников, в том числе известная «пятерка». Большинство из них поставляли особо ценные материалы...»

Дейч был не только активным разведчиком, но и талантливым изобретателем. Будучи в Лондоне, он запатентовал шесть изобретений, включая тренажер для обучения пилотов. Ему также принадлежало авторство ряда оперативных устройств и приспособлений, рецептов симпатических чернил.

В 1938 году Дейч, его жена и родившаяся в Лондоне дочь становятся советскими гражданами.

Однако тот период жизни в Москве оказался, пожалуй, наиболее тяжелым и томительным для разведчика. Он совпал с «чистками», начавшимися в органах госбезопасности СССР. Долгое время Дейча не привлекали ни к какой работе – видимо, и некому было это сделать, так как его руководители один за другим либо расстреливались, либо оказывались в лагерях.

19 декабря 1938 года помощник начальника отделения Сенькин представил рапорт на имя начальника разведки Владимира Деканозова (расстрелян в 1953 году по делу Берии) о выплате преподавателю русского языка 165 рублей за занятия со Стефаном. Последовала резолюция: «Тов. Сенькин! Не занимайтесь чепухой. Стефана надо хорошо проверить, а не учить языкам. Деканозов».

К счастью, репрессии обошли стороной Дейча и его семью. Наконец, после одиннадцати месяцев вынужденного бездействия Арнольд переходит на новое поприще. Теперь он – научный сотрудник Института мирового хозяйства и мировой экономики АН СССР, где его знания и опыт действительно могли принести и принесли немало пользы.

РОКОВОЙ РЕЙС

Сразу же после нападения гитлеровской Германии на СССР руководство советской разведки принимает решение командировать Дейча на нелегальную работу в Латинскую Америку. Постоянным местом резидентуры определили Аргентину, поддерживавшую в те годы политические и экономические отношения с Третьим рейхом.

В ноябре 1941 года нелегальная группа была готова к отъезду. Предполагалось направить разведчиков через Иран, Индию, страны Юго-Восточной Азии. Уже остались позади Тегеран, Персидский залив, Карачи. Однако в связи с началом войны между Японией и США дальнейший путь стал опасен, и группа застряла в Бомбее. Через восемь месяцев мытарств по морям и странам разведчики вновь оказались в Тегеране. В июне 1942 года Дейч направляет на имя начальника разведки Павла Фитина письмо следующего содержания:

«Уважаемый товарищ Фитин!

Обращаюсь к Вам как к начальнику и товарищу. Вот уже 8 месяцев я со своими товарищами нахожусь в пути, но от цели мы так же далеки, как и в самом начале. Нам не везет. Однако прошло уже 8 ценных месяцев, в течение которых каждый советский гражданин отдал все свои силы на боевом или трудовом фронте. Если не считать 3 месяцев, проведенных на пароходе и в Индии, где я все же что-нибудь да сделал для нашего общего дела, я ничего полезного для войны не сумел осуществить. А сейчас больше, чем когда-либо, время ценно. Мне стыдно моего «трудового рекорда» во время Отечественной войны. Тот факт, что я лично в этом не виноват, меня не успокаивает.

Сейчас нам предстоит вновь неопределенность, выжидание. Этого я больше не могу совместить со своей совестью. Условия в странах нашего назначения с момента нашего отъезда из Москвы изменились. Поставленные тогда перед нами задания, насколько я понимаю, сейчас частично нереальны. Даже в самом лучшем случае нам потребуется 3–4 месяца, чтобы добраться до места. К тому времени война кончится или будет близка к концу.

Цель этого письма – изложить свои соображения и просить Вас как начальника и товарища помочь мне сейчас перейти на полезную работу и нагнать потерянное время.

Прошу извинить за беспокойство, но я лишен возможности лично переговорить с Вами, а особые условия, в которых мы находимся, не дают мне другой возможности.

Разрешите мне вернуться в СССР и пойти на фронт для выполнения непосредственной для войны работы. Вы помните, что я уже был мобилизован от Политуправления РККА, откуда Вы меня сняли. Я могу работать для вас, но очень прошу – не в тылу. Наконец, когда Красная Армия перейдет немецкую границу – в Германию или Австрию – для меня найдется достаточно работы.

Если я нужен, пошлите меня на подпольную работу, куда хотите, чтобы у меня было сознание, что я делаю что-нибудь непосредственно для войны, для победы против фашистов...

...Сейчас идет война, я коммунист и понимаю, что существует дисциплина. Поэтому я выполню все Ваши указания беспрекословно. Но итог последних 8 месяцев и перспектива затяжной бездеятельности вынуждают меня обратиться к Вам лично и просить Вашего быстрого решения.

С лучшим приветом Стефан».

Письму был дан ход. Уже через несколько дней в Тегеран ушла шифровка о немедленном отзыве Арнольда Дейча и членов его группы. Они возвратились в Москву. Здесь разработали новый вариант маршрута переброски разведчиков в Латинскую Америку, на этот раз Северным морским путем, а затем – через Исландию и США. В начале ноября 1942 года разведчики отбыли к новому месту работы.

Валентин Пикуль в своем романе «Реквием каравану PQ-17» рассказал об одной из самых печальных страниц Второй мировой войны – гибели десятков судов союзного конвоя в полярных широтах летом 1942 года. После этой трагедии британское Адмиралтейство решило временно прекратить отправку караванов в СССР. Однако крайняя необходимость в поставках по ленд-лизу вынудила советскую сторону организовать весьма рискованное самостоятельное плавание транспортов без охранения.

В такой опасный рейс и ушел 4 ноября из становища Белужья Губа, что на Новой Земле, танкер «Донбасс», имея на борту 49 человек команды. В их числе была и группа Стефана.

7 ноября 1942 года «Донбасс», на котором плыли разведчики, подвергся атаке немецкого крейсера и был потоплен. Почти вся команда и пассажиры судна, в том числе и выдающийся разведчик-нелегал Арнольд Дейч, погибли.

[logotipus]

Немного истории.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

РОССИЙСКИЕ И СОВЕТСКИЕ СПЕЦСЛУЖБЫ
ПОСОЛЬСКИЙ ПРИКАЗ — первый в России самостоятельный государственный орган, ведавший всеми вопросами международных отношений. Он был создан Иваном IV в 1549 году. До создания Посольского приказа дипломатические документы хранились вместе с царской казной. В тот период различий между дипломатической и разведывательной деятельностью практически не существовало. Дипломат, как правило, выполнял и функции разведчика.
ПРИКАЗ ТАЙНЫХ ДЕЛ — особая канцелярия, созданная в 1654 году царем Алексеем Михайловичем. Эта спецслужба начала работать параллельно с Посольским приказом. Она взяла на себя все разведывательные функции. Таким образом, впервые было предпринято структурное разделение дипломатии и разведки. В регулярную практику секретной переписки вводятся секретные шифры. Упразднен в 1676 году.
ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ ПРИКАЗ — организация, созданная Петром I для борьбы с внутренними врагами государства (контрразведка). В период между ликвидацией в 1572 году опричнины и созданием в 1697 году Преображенского приказа в России не существовало централизованной службы «тайной полиции». Приказ просуществовал тридцать лет, ликвидирован в 1699 году.
ТАЙНАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ — создана в 1718 году. В системе государственного управления она выполняла функции политического расследования (сыска). Созданная для ведения следствия по делу царевича Алексея Петром I , она находилась под личным контролем царя, который сам нередко принимал участие в ее работе. Отделение канцелярии располагалось в Петербурге в Петропавловской крепости. Ее отделение также работало в Москве. В 1826 году Тайная канцелярия была ликвидирована. На ее месте была создана Канцелярия тайных розыскных дел.
ТАЙНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ — создана была при Сенате в 1762 году. В нее перешли все контрразведывательные функции. Для борьбы с иностранными агентами экспедиция ввела и стала эффективно использовать институт осведомителей за рубежом. Через них, «конфидентов», российские спецслужбы получали данные как на шпионов, засланных в Россию, так и на завербованных ими сотрудников из числа российских подданных.
ОСОБЫЙ КОМИТЕТ. Тайная экспедиция прекратила свое существование с приходом на престол Александра I. Ее функции были переданы Первому и Пятому департаментам Сената. Но начавшиеся наполеоновские войны потребовали пересмотра всей системы разведывательной и контрразведывательной работы. В январе 1807 года создается Особый комитет для рассмотрения дел по преступлениям, «клонящимся к нарушению общего спокойствия» (в документах встречается и другое название этого органа: «Комитет охранения общей безопасности»). Комитет просуществовал до 1829 года.
ОСОБЕННАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ МИНИСТЕРСТВА ПОЛИЦИИ. Эта канцелярия действовала параллельно с Особым комитетом как орган политического розыска. Ей предписывалось ведать «делами по ведомству иностранцев и заграничным паспортам», «цензурной ревизией» и «делами особыми» — борьба со шпионажем. Прекратила существование как самостоятельный орган в 1819 году (переведена в Министерство внутренних дел).
КОЛЛЕГИЯ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ — один из органов государственного управления. Создана наряду с другими, заменившими приказы в 1717–1721 годах Петром I. По сенатскому указу от 31 августа 1719 года коллегии вменялось в обязанность вести регистрацию всех иностранцев, приезжающих в Российскую империю, а также выдача паспортов гражданам России, отъезжающим за границу для дипломатической, торговой работы, учебы. Коллегия постоянно собирала все сведения об иностранцах. В июне 1718 года ей вменялось в обязанность тайное прочтение (перлюстрация) всех писем, поступающих из-за границы.
III ОТДЕЛЕНИЕ СОБСТВЕННОЙ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА КАНЦЕЛЯРИИ. Создано в июле 1826 года на основе Особенной канцелярии Николаем I. Возглавил ее А. Х. Бенкендорф. Оно было задумано как «высшая полиция» и, в отличие от бывших розыскных органов, имело широко разветвленную сеть территориальных органов в виде жандармских подразделений. На III Отделение возлагались разноплановые задачи – организация политического розыска, проведение следствия по делам о государственных преступлениях; наблюдение за антиправительственными организациями и отдельными общественными деятелями; высылка и ссылка «людей подозрительных», надзор за ними; борьба с антицерковной деятельностью раскольников и сектантов, с крестьянскими выступлениями; фальшивомошенничеством; должностными и другими крупными уголовными преступлениями. Отделение должно было осуществлять надзор за иностранцами, сбор сведений об усовершенствованиях и изобретениях, цензуру периодических изданий и печати. В структуре отделения было пять экспедиций (отделов) и два секретных архива. Делами контрразведки занимались частично первая и третья экспедиции, последняя вела надзор за иностранцами. Упразднено в августе 1880 года.
КОРПУС ЖАНДАРМОВ. Эта структура (спецподразделение) была создана в апреле 1827 года по императорскому указу. (Впоследствии он имел название Отдельный корпус жандармов.) Со временем жандармские части превратились в исполнительные органы III Отделения. Согласно положению, принятому в 1836 году, вся страна была разделена на жандармские округа (позже там были созданы губернские жандармские управления), которые возглавляли жандармские генералы.
ДЕПАРТАМЕНТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИЦИИ. Подразделение реорганизованного МВД, куда вошло и прошлое III Отделение, стало называться с 1883 года Департаментом государственной полиции. Он занимался всеми теми же вопросами, за исключением контрразведки, которая вошла одним из главных подразделений Главного штаба русской армии.
«ОХРАНКА» — русская тайная полиция времен императорской России. Основана еще в эпоху Петра I. Сам термин «охранка» получил распространение в начале 80-х годов XIX века. Сотрудниками «охранки» (политическая полиция) называли жандармов, подготовленных соответствующим образом к расследованиям политических преступлений. Внешней разведкой «охранка» практически не занималась. Она вела лишь слежку за политической эмиграцией. Действовала «охранка» на протяжении тридцати шести лет.
ВОЕННЫЙ АГЕНТ. Институт военных агентов был учрежден в 1810 году. Тогда по указанию военного министра России М. Б. Барклая-де-Толли за границу в российские посольства были направлены первые постоянные военные представители. Основной их задачей являлось ведение агентурной, разведывательной работы. Добыча важных секретных сведений была поставлена на профессиональную основу. Внешняя разведка структурно оформляется в военном ведомстве. Одновременно вопросы внешней разведки также остаются прерогативой Министерства иностранных дел.
ВОЕННО-УЧЕНЫЙ КОМИТЕТ. Образованный в 1812 году при Главном штабе русской армии, он непосредственно отвечал за борьбу со шпионажем. Просуществовал до начала XX века. Данный комитет непосредственной розыскной работой не занимался. Его роль заключалась в основном в сборе и учете информации. Комитет впервые стал активно использовать институт «военных агентов» (атташе) для ведения разведки при посольствах Российской империи в странах Европы. Официально существовал до 1864 года.
ГЕНЕРАЛ-КВАРТИРМЕЙСТЕРСКАЯ СЛУЖБА. Впервые в России о квартирмейстерских чинах упоминается в Уставе 1698 года. Тогда им были введены полковые квартирмейстеры (сотрудники специальной службы). В 1701 году Петр I утвердил должность генерал-квартирмейстера. Эту должность занял князь А. Ф. Шаховской. Но лишь в 1716 году разведывательная работа приобретает правовую основу. В новом петровском воинском уставе разведка подчиняется генерал-квартирмейстерской службе. При учреждении Екатериной II в 1763 году Генерального штаба в его состав, как одно из важных подразделений, вошла генерал-квартирмейстерская служба. Генерал-квартирмейстер – лицо, заведующее офицерами Генерального штаба и специальною службою. В 1810 году военный министр М. Б. Барклай-де-Толли впервые вводит в практику институт военных агентов в посольствах Российской империи в ряде европейских стран. В обязанности военных агентов входило ведение агентурной и разведывательной работы. Таким образом, сбор секретной военно-политической информации за рубежом ставится на профессиональную основу. Одновременно внешнюю разведку продолжает вести, правда на уровне разовых ответственных поручений, Министерство иностранных дел. В 1856 году Александр II утверждает первую в истории российской разведки Инструкцию о работе военных агентов. Функции внешней разведки все больше становятся основополагающими в работе военного ведомства. Главную роль здесь сыграло поражение России в Крымской войне. В 1865 году должность генерал-квартирмейстера была упразднена. Корпус офицеров спецслужбы Генерального штаба был в то время непосредственно подчинен начальнику Главного штаба. С 1892 года должность генерал-квартирмейстера снова введена, но только в ряде военных округов, а с 1890 года и в Главном штабе. В его функции входила подготовительная работа по ведению военных действий и обороне государства. В 1905 году военная ситуация повторилась (Крымская война – русско-японская война). Это привело к новой реорганизации всей разведывательной и контрразведывательной работы российских спецслужб. В дальнейшем вся подготовка профессиональных разведчиков возлагается на Генеральный штаб, который вводит в свою программу специальный курс тайной разведки. В канун Первой мировой войны 1914–1917 годов в российской разведке были проведены существенные преобразования. Из состава Главного штаба было выделено Главное управление (ГУ) Генерального штаба (ГШ). В нем и было сосредоточено руководство военной разведкой. Конкретно же руководил разведкой с 1910 года отдел генерал-квартирмейстера (ОГЕНКВАР) Главного управления Генерального штаба. С началом войны в действующую армию была переведена значительная часть офицеров ОГЕНКВАРа. В ходе боевых действий организация разведки совершенствовалась с учетом приобретаемого опыта. К началу 1917 года агентурная сеть военной разведки четко разделилась с учетом выполняемых задач. Сформировавшись как действенный инструмент государственного и военного механизма, русская разведка у концу лета того же года не смогла полностью реализовать своих возможностей. Наступавшая новая эпоха требовала изменения всей системы разведки и контрразведки. Старое правительство уже ничего не могло сделать, новое еще должно было родиться.
* * *
ЧК — Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Советская организация, отвечающая за государственную безопасность с 1917 по 1922 год, затем была переименована в ВЧК (Всероссийскую чрезвычайную комиссию), а с 1923 года — в ГПУ. Образована по указу В. И. Ленина, она выполняла милицейские и разведывательные функции. Возглавил ее Ф. Э. Дзержинский. Сначала в ней работало двадцать три человека, а к середине 1921 года она насчитывала тридцать одну тысячу человек, около ста сорока тысяч солдат внутренних войск и более девяноста тысяч пограничников. При ЧК-ВЧК были созданы Иностранный отдел (внешняя разведка), также Особый отдел для ведения контрразведывательной работы и обеспечения партийно-политического контроля в рядах советских вооруженных сил.
ОГПУ — Объединенное главное политическое управление. Было создано в 1922 году и проработало до 1934 года при Совете Народных Комиссаров (СНК) СССР. Предназначалось для охраны государственной безопасности. Руководило работой ГПУ союзных республик. Включено в НКВД и переименовано в Главное управление госбезопасности. В нем был создан Контрразведывательный отдел (выделен из состава Особого отдела). Разработанная КРО система мер предупреждения и пресечения подрывной детельности иностранных разведок на территории и вне границ СССР сохраняла свое значение на протяжении многих дясятилетий. В 30-х годах ОГПУ все чаще стало привлекаться к решению внутренних и чаще всего политических задач, совершенно не свойственных разведке и контрразведке. Оно, по сути, превратилось в карательный орган, осуществляя, как следствие, расширение внесудебных полномочий органов безопасности.
ИНО — Иностранный отдел (внешняя разведка) ЧК-ВЧК-ГПУ-ОГПУ. Образован 20 декабря 1920 года. В его обязанности сначала входила работа против деятелей контрреволюции, эмигрировавших из Советской России. Среди первых крупных операций были «Трест» и «Синдикат». Позже отдел стал готовить и засылать своих агентов за рубеж с целью ведения политической, военной, научно-технической и экономической разведки.
НКВД — Народный комиссариат внутренних дел СССР (включал органы госбезопасности в 1922–1923 и 1934–1943 годах). Отвечал за обеспечение внутренней безопасности государства и ведение внешней разведки.
ГУГБ — Главное управление государственной безопасности — служба безопасности, входившая в НКВД в 1934–1943 годах.
ПГУ — Первое главное управление (внешняя разведка) КГБ СССР.
КГБ — Комитет государственной безопасности. Одна из мощнейших в мире организаций по обеспечению государственной безопасности. КГБ было создано в марте 1954 года на базе существовавшего Министерства госбезопасности. Работало оно до октября 1991 года. Структура его выглядела следующим образом: Первое главное управление — внешняя разведка и контрразведка, «активные мероприятия», анализ поступающей из резидентур информации; Второе главное управление — внутренняя контрразведка, борьба со шпионажем и с подрывными действиями, промышленная безопасность; Третье главное управление — контрразведка в советских вооруженных силах (военная контрразведка), ОО (особые отделы); Четвертое управление — политический розыск, вело работу по розыску политических преступников и изменников родины, в дальнейшем занималось охраной и внутренней безопасностью посольств и консульств, осуществляло контрразведку на транспорте; Пятое управление — борьба с антисоветской деятельностью (работа во всех идеологических организациях, с диссидентами); Шестое управление — контрразведка на всех видах транспорта (занималось антидиверсионной деятельностью, предотвращением опасных ситуаций и т. д., впоследствии занималось защитой госсекретов в экономике); Седьмое управление — служба наружного наблюдения (оперативный поиск); Восьмое главное управление — шифровальное и дешифровальное, работало по прямому назначению; Девятое управление — обеспечение охраны руководства страны и секретных объектов, Кремлевский полк; Десятое управление – учетно-архивное; Главное управление пограничных войск; Управление правительственной связи; Инспекторское управление — осуществляло проверку деятельности подразделений КГБ в центре и на местах; Следственная часть по особо важным делам (на правах управления); Управление хозяйственной службы. Кроме перечисленных главков и управлений в составе комитета существовали десять самостоятельных отделов, затем добавилось еще два. КГБ прекратил свое существование накануне распада Советского Союза (декабрь 1991 года). Функции его в дальнейшем выполняли Служба внешней разведки и Федеральная служба безопасности.
«СМЕРШ» — «Смерть шпионам» (советская военная контрразведка, действовала с 1943 по 1946 год). В «Смерш» имелось пять управлений. Первое управление – представительство «Смерш» для суда над подозреваемыми во всех частях и соединениях Красной Армии, вплоть до батальонов и рот. Вели наблюдение за личным составом, руководили информаторами. Второе управление – операции, связь с НКВД, НКГБ, спецчасти для охраны штабов и высшего командного состава (по роте – на армию, батальону – для фронта). Третье управление – получение, хранение и распространение разведданных. Четвертое управление – дознание и расследование в отношении военнослужащих, подозреваемых в измене и других антигосударственных действиях. Пятое управление – военные «тройки» из сотрудников «Смерш».
ГРУ — Главное разведывательное управление Генштаба Советской Армии (военная разведка), с 1992 года – Российской Армии, известное как Четвертое управление Генерального штаба и «ВЧ № 44388». Образованное в 1918 году, оно первоначально называлось Регистрационным управлением Штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии (ГРУ стало называться с 1942 года). В настоящее время, по сведениям «Энциклопедии шпионажа» (М.: Крон-Пресс, 1999), в ГРУ работает восемнадцать управлений.
КИ — Комитет информации при Совете Министров СССР. Существовал непродолжительное время (октябрь 1947 — июль 1948 года). Вобрал в себя функции внешней разведки, военной разведки. Возглавлял Комитет информации В. М. Молотов (Скрябин). Осуществлял военную и политическую разведку за рубежом; операции против всех зарубежных антисоветских организаций; контрразведку в советских посольствах, торговых представительствах; разведывательные операции в странах Народной демократии. Через год после создания занимался только лишь сбором внешнеполитической информации. В 1951 году прекратил свое существование. арской казной. В тот период различий между дипломатической и разведывательной деятельностью практически не существовало. Дипломат, как правило, выполнял и функции разведчика.
ПРИКАЗ ТАЙНЫХ ДЕЛ — особая канцелярия, созданная в 1654 году царем Алексеем Михайловичем. Эта спецслужба начала работать параллельно с Посольским приказом. Она взяла на себя все разведывательные функции. Таким образом, впервые было предпринято структурное разделение дипломатии и разведки. В регулярную практику секретной переписки вводятся секретные шифры. Упразднен в 1676 году.
ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ ПРИКАЗ — организация, созданная Петром I для борьбы с внутренними врагами государства (контрразведка). В период между ликвидацией в 1572 году опричнины и созданием в 1697 году Преображенского приказа в России не существовало централизованной службы «тайной полиции». Приказ просуществовал тридцать лет, ликвидирован в 1699 году.
ТАЙНАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ — создана в 1718 году. В системе государственного управления она выполняла функции политического расследования (сыска). Созданная для ведения следствия по делу царевича Алексея Петром I , она находилась под личным контролем царя, который сам нередко принимал участие в ее работе. Отделение канцелярии располагалось в Петербурге в Петропавловской крепости. Ее отделение также работало в Москве. В 1826 году Тайная канцелярия была ликвидирована. На ее месте была создана Канцелярия тайных розыскных дел.
ТАЙНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ — создана была при Сенате в 1762 году. В нее перешли все контрразведывательные функции. Для борьбы с иностранными агентами экспедиция ввела и стала эффективно использовать институт осведомителей за рубежом. Через них, «конфидентов», российские спецслужбы получали данные как на шпионов, засланных в Россию, так и на завербованных ими сотрудников из числа российских подданных.
ОСОБЫЙ КОМИТЕТ. Тайная экспедиция прекратила свое существование с приходом на престол Александра I. Ее функции были переданы Первому и Пятому департаментам Сената. Но начавшиеся наполеоновские войны потребовали пересмотра всей системы разведывательной и контрразведывательной работы. В январе 1807 года создается Особый комитет для рассмотрения дел по преступлениям, «клонящимся к нарушению общего спокойствия» (в документах встречается и другое название этого органа: «Комитет охранения общей безопасности»). Комитет просуществовал до 1829 года.
ОСОБЕННАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ МИНИСТЕРСТВА ПОЛИЦИИ. Эта канцелярия действовала параллельно с Особым комитетом как орган политического розыска. Ей предписывалось ведать «делами по ведомству иностранцев и заграничным паспортам», «цензурной ревизией» и «делами особыми» — борьба со шпионажем. Прекратила существование как самостоятельный орган в 1819 году (переведена в Министерство внутренних дел).
КОЛЛЕГИЯ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ — один из органов государственного управления. Создана наряду с другими, заменившими приказы в 1717–1721 годах Петром I. По сенатскому указу от 31 августа 1719 года коллегии вменялось в обязанность вести регистрацию всех иностранцев, приезжающих в Российскую империю, а также выдача паспортов гражданам России, отъезжающим за границу для дипломатической, торговой работы, учебы. Коллегия постоянно собирала все сведения об иностранцах. В июне 1718 года ей вменялось в обязанность тайное прочтение (перлюстрация) всех писем, поступающих из-за границы.
III ОТДЕЛЕНИЕ СОБСТВЕННОЙ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА КАНЦЕЛЯРИИ. Создано в июле 1826 года на основе Особенной канцелярии Николаем I. Возглавил ее А. Х. Бенкендорф. Оно было задумано как «высшая полиция» и, в отличие от бывших розыскных органов, имело широко разветвленную сеть территориальных органов в виде жандармских подразделений. На III Отделение возлагались разноплановые задачи – организация политического розыска, проведение следствия по делам о государственных преступлениях; наблюдение за антиправительственными организациями и отдельными общественными деятелями; высылка и ссылка «людей подозрительных», надзор за ними; борьба с антицерковной деятельностью раскольников и сектантов, с крестьянскими выступлениями; фальшивомошенничеством; должностными и другими крупными уголовными преступлениями. Отделение должно было осуществлять надзор за иностранцами, сбор сведений об усовершенствованиях и изобретениях, цензуру периодических изданий и печати. В структуре отделения было пять экспедиций (отделов) и два секретных архива. Делами контрразведки занимались частично первая и третья экспедиции, последняя вела надзор за иностранцами. Упразднено в августе 1880 года.
КОРПУС ЖАНДАРМОВ. Эта структура (спецподразделение) была создана в апреле 1827 года по императорскому указу. (Впоследствии он имел название Отдельный корпус жандармов.) Со временем жандармские части превратились в исполнительные органы III Отделения. Согласно положению, принятому в 1836 году, вся страна была разделена на жандармские округа (позже там были созданы губернские жандармские управления), которые возглавляли жандармские генералы.
ДЕПАРТАМЕНТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИЦИИ. Подразделение реорганизованного МВД, куда вошло и прошлое III Отделение, стало называться с 1883 года Департаментом государственной полиции. Он занимался всеми теми же вопросами, за исключением контрразведки, которая вошла одним из главных подразделений Главного штаба русской армии.
«ОХРАНКА» — русская тайная полиция времен императорской России. Основана еще в эпоху Петра I. Сам термин «охранка» получил распространение в начале 80-х годов XIX века. Сотрудниками «охранки» (политическая полиция) называли жандармов, подготовленных соответствующим образом к расследованиям политических преступлений. Внешней разведкой «охранка» практически не занималась. Она вела лишь слежку за политической эмиграцией. Действовала «охранка» на протяжении тридцати шести лет.
ВОЕННЫЙ АГЕНТ. Институт военных агентов был учрежден в 1810 году. Тогда по указанию военного министра России М. Б. Барклая-де-Толли за границу в российские посольства были направлены первые постоянные военные представители. Основной их задачей являлось ведение агентурной, разведывательной работы. Добыча важных секретных сведений была поставлена на профессиональную основу. Внешняя разведка структурно оформляется в военном ведомстве. Одновременно вопросы внешней разведки также остаются прерогативой Министерства иностранных дел.
ВОЕННО-УЧЕНЫЙ КОМИТЕТ. Образованный в 1812 году при Главном штабе русской армии, он непосредственно отвечал за борьбу со шпионажем. Просуществовал до начала XX века. Данный комитет непосредственной розыскной работой не занимался. Его роль заключалась в основном в сборе и учете информации. Комитет впервые стал активно использовать институт «военных агентов» (атташе) для ведения разведки при посольствах Российской империи в странах Европы. Официально существовал до 1864 года.
ГЕНЕРАЛ-КВАРТИРМЕЙСТЕРСКАЯ СЛУЖБА. Впервые в России о квартирмейстерских чинах упоминается в Уставе 1698 года. Тогда им были введены полковые квартирмейстеры (сотрудники специальной службы). В 1701 году Петр I утвердил должность генерал-квартирмейстера. Эту должность занял князь А. Ф. Шаховской. Но лишь в 1716 году разведывательная работа приобретает правовую основу. В новом петровском воинском уставе разведка подчиняется генерал-квартирмейстерской службе. При учреждении Екатериной II в 1763 году Генерального штаба в его состав, как одно из важных подразделений, вошла генерал-квартирмейстерская служба. Генерал-квартирмейстер – лицо, заведующее офицерами Генерального штаба и специальною службою. В 1810 году военный министр М. Б. Барклай-де-Толли впервые вводит в практику институт военных агентов в посольствах Российской империи в ряде европейских стран. В обязанности военных агентов входило ведение агентурной и разведывательной работы. Таким образом, сбор секретной военно-политической информации за рубежом ставится на профессиональную основу. Одновременно внешнюю разведку продолжает вести, правда на уровне разовых ответственных поручений, Министерство иностранных дел. В 1856 году Александр II утверждает первую в истории российской разведки Инструкцию о работе военных агентов. Функции внешней разведки все больше становятся основополагающими в работе военного ведомства. Главную роль здесь сыграло поражение России в Крымской войне. В 1865 году должность генерал-квартирмейстера была упразднена. Корпус офицеров спецслужбы Генерального штаба был в то время непосредственно подчинен начальнику Главного штаба. С 1892 года должность генерал-квартирмейстера снова введена, но только в ряде военных округов, а с 1890 года и в Главном штабе. В его функции входила подготовительная работа по ведению военных действий и обороне государства. В 1905 году военная ситуация повторилась (Крымская война – русско-японская война). Это привело к новой реорганизации всей разведывательной и контрразведывательной работы российских спецслужб. В дальнейшем вся подготовка профессиональных разведчиков возлагается на Генеральный штаб, который вводит в свою программу специальный курс тайной разведки. В канун Первой мировой войны 1914–1917 годов в российской разведке были проведены существенные преобразования. Из состава Главного штаба было выделено Главное управление (ГУ) Генерального штаба (ГШ). В нем и было сосредоточено руководство военной разведкой. Конкретно же руководил разведкой с 1910 года отдел генерал-квартирмейстера (ОГЕНКВАР) Главного управления Генерального штаба. С началом войны в действующую армию была переведена значительная часть офицеров ОГЕНКВАРа. В ходе боевых действий организация разведки совершенствовалась с учетом приобретаемого опыта. К началу 1917 года агентурная сеть военной разведки четко разделилась с учетом выполняемых задач. Сформировавшись как действенный инструмент государственного и военного механизма, русская разведка у концу лета того же года не смогла полностью реализовать своих возможностей. Наступавшая новая эпоха требовала изменения всей системы разведки и контрразведки. Старое правительство уже ничего не могло сделать, новое еще должно было родиться.
* * *
ЧК — Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Советская организация, отвечающая за государственную безопасность с 1917 по 1922 год, затем была переименована в ВЧК (Всероссийскую чрезвычайную комиссию), а с 1923 года — в ГПУ. Образована по указу В. И. Ленина, она выполняла милицейские и разведывательные функции. Возглавил ее Ф. Э. Дзержинский. Сначала в ней работало двадцать три человека, а к середине 1921 года она насчитывала тридцать одну тысячу человек, около ста сорока тысяч солдат внутренних войск и более девяноста тысяч пограничников. При ЧК-ВЧК были созданы Иностранный отдел (внешняя разведка), также Особый отдел для ведения контрразведывательной работы и обеспечения партийно-политического контроля в рядах советских вооруженных сил.
ОГПУ — Объединенное главное политическое управление. Было создано в 1922 году и проработало до 1934 года при Совете Народных Комиссаров (СНК) СССР. Предназначалось для охраны государственной безопасности. Руководило работой ГПУ союзных республик. Включено в НКВД и переименовано в Главное управление госбезопасности. В нем был создан Контрразведывательный отдел (выделен из состава Особого отдела). Разработанная КРО система мер предупреждения и пресечения подрывной детельности иностранных разведок на территории и вне границ СССР сохраняла свое значение на протяжении многих дясятилетий. В 30-х годах ОГПУ все чаще стало привлекаться к решению внутренних и чаще всего политических задач, совершенно не свойственных разведке и контрразведке. Оно, по сути, превратилось в карательный орган, осуществляя, как следствие, расширение внесудебных полномочий органов безопасности.
ИНО — Иностранный отдел (внешняя разведка) ЧК-ВЧК-ГПУ-ОГПУ. Образован 20 декабря 1920 года. В его обязанности сначала входила работа против деятелей контрреволюции, эмигрировавших из Советской России. Среди первых крупных операций были «Трест» и «Синдикат». Позже отдел стал готовить и засылать своих агентов за рубеж с целью ведения политической, военной, научно-технической и экономической разведки.
НКВД — Народный комиссариат внутренних дел СССР (включал органы госбезопасности в 1922–1923 и 1934–1943 годах). Отвечал за обеспечение внутренней безопасности государства и ведение внешней разведки.
ГУГБ — Главное управление государственной безопасности — служба безопасности, входившая в НКВД в 1934–1943 годах.
ПГУ — Первое главное управление (внешняя разведка) КГБ СССР.
КГБ — Комитет государственной безопасности. Одна из мощнейших в мире организаций по обеспечению государственной безопасности. КГБ было создано в марте 1954 года на базе существовавшего Министерства госбезопасности. Работало оно до октября 1991 года. Структура его выглядела следующим образом: Первое главное управление — внешняя разведка и контрразведка, «активные мероприятия», анализ поступающей из резидентур информации; Второе главное управление — внутренняя контрразведка, борьба со шпионажем и с подрывными действиями, промышленная безопасность; Третье главное управление — контрразведка в советских вооруженных силах (военная контрразведка), ОО (особые отделы); Четвертое управление — политический розыск, вело работу по розыску политических преступников и изменников родины, в дальнейшем занималось охраной и внутренней безопасностью посольств и консульств, осуществляло контрразведку на транспорте; Пятое управление — борьба с антисоветской деятельностью (работа во всех идеологических организациях, с диссидентами); Шестое управление — контрразведка на всех видах транспорта (занималось антидиверсионной деятельностью, предотвращением опасных ситуаций и т. д., впоследствии занималось защитой госсекретов в экономике); Седьмое управление — служба наружного наблюдения (оперативный поиск); Восьмое главное управление — шифровальное и дешифровальное, работало по прямому назначению; Девятое управление — обеспечение охраны руководства страны и секретных объектов, Кремлевский полк; Десятое управление – учетно-архивное; Главное управление пограничных войск; Управление правительственной связи; Инспекторское управление — осуществляло проверку деятельности подразделений КГБ в центре и на местах; Следственная часть по особо важным делам (на правах управления); Управление хозяйственной службы. Кроме перечисленных главков и управлений в составе комитета существовали десять самостоятельных отделов, затем добавилось еще два. КГБ прекратил свое существование накануне распада Советского Союза (декабрь 1991 года). Функции его в дальнейшем выполняли Служба внешней разведки и Федеральная служба безопасности.
«СМЕРШ» — «Смерть шпионам» (советская военная контрразведка, действовала с 1943 по 1946 год). В «Смерш» имелось пять управлений. Первое управление – представительство «Смерш» для суда над подозреваемыми во всех частях и соединениях Красной Армии, вплоть до батальонов и рот. Вели наблюдение за личным составом, руководили информаторами. Второе управление – операции, связь с НКВД, НКГБ, спецчасти для охраны штабов и высшего командного состава (по роте – на армию, батальону – для фронта). Третье управление – получение, хранение и распространение разведданных. Четвертое управление – дознание и расследование в отношении военнослужащих, подозреваемых в измене и других антигосударственных действиях. Пятое управление – военные «тройки» из сотрудников «Смерш».
ГРУ — Главное разведывательное управление Генштаба Советской Армии (военная разведка), с 1992 года – Российской Армии, известное как Четвертое управление Генерального штаба и «ВЧ № 44388». Образованное в 1918 году, оно первоначально называлось Регистрационным управлением Штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии (ГРУ стало называться с 1942 года). В настоящее время, по сведениям «Энциклопедии шпионажа» (М.: Крон-Пресс, 1999), в ГРУ работает восемнадцать управлений.
КИ — Комитет информации при Совете Министров СССР. Существовал непродолжительное время (октябрь 1947 — июль 1948 года). Вобрал в себя функции внешней разведки, военной разведки. Возглавлял Комитет информации В. М. Молотов (Скрябин). Осуществлял военную и политическую разведку за рубежом; операции против всех зарубежных антисоветских организаций; контрразведку в советских посольствах, торговых представительствах; разведывательные операции в странах Народной демократии. Через год после создания занимался только лишь сбором внешнеполитической информации. В 1951 году прекратил свое существование.
ФСБ — российская Федеральная служба безопасности. Она призвана осуществлять надзор за соблюдением внутренних государственных законов и порядка и за контрразведкой. Первоначально она называлась Федеральной службой контрразведки (ФСК). Создана она в октябре 1991 года. В апреле 1995 года была переименована в ФСБ. К службе одновременно перешли функции борьбы с организованной преступностью, бандитизмом, терроризмом, контрабандой товаров и ценностей, коррупцией. В соответствии с принятым новым законом ФСБ получила право на собственную тюремную систему, внедрение своих агентов в иностранные организации и преступные группировки, создание собственных коммерческих структур в интересах своей основной работы. ФСБ имеет также право требовать получения необходимой информации от частных компаний и фирм. ФСБ, кроме всего, отвечает за охрану засекреченных правительственных материалов, обеспечение безопасности в вооруженных силах и других государственных структурах. источник: сайт rusrazvedka.narod.ru.

Сообщение отредактировал Димидролл - 8.11.2009, 14:04

[realtech]

Материал об выдающемся разведчике ХХ века Маркусе Вольфе. Источник: Владимир Сергеевич Антонов - ведущий эксперт Кабинета истории внешней разведки

Охотник за секретами Запада

Его называли «человеком без лица», потому что западные спецслужбы очень долго не могли установить, кто возглавляет разведку ГДР, и заполучить фотографию ее руководителя. И это при том, что этот пост генерал-полковник Маркус Вольф занимал 34 (!) года. Именно при нем восточногерманская разведка стала одной из лучших спецслужб мира.

Он по праву считался грозным противником Запада. Но масштаб его личности и дел был настолько велик, что одна из крупнейших газет ФРГ «Ди Вельт» после его кончины поместила огромную статью, в которой о Вольфе говорилось с немалым уважением.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ АВИАКОНСТРУКТОР

Маркус Вольф родился 19 января 1923 года в небольшом немецком городке Хехинген в семье врача, а также известного литератора и драматурга, произведения которого пользовались большой популярностью в Германии. Родители Маркуса – Фридрих и Эльза – являлись активными коммунистами, и после прихода Гитлера к власти Вольфы были вынуждены эмигрировать (вдобавок Фридрих Вольф был по национальности евреем). Сначала они жили во Франции, а с 1934 года – в Советском Союзе.

В Москве Маркус и его младший брат Конрад (их все звали Миша и Коля) получили советское гражданство и учились вначале в немецкой школе имени Карла Либкнехта, а затем в русской школе имени Фритьофа Нансена, находившихся недалеко от Арбата.

Маркус, мечтавший о будущем авиаконструктора, поступил в 1940 году в Московский авиационный институт. Однако начавшаяся Великая Отечественная война внесла в его планы свои коррективы. Летом 1942 года он был направлен на учебу в секретную спецшколу Коминтерна для подготовки к заброске в Германию для подпольной работы против фашистского режима (кстати, Конрад в том же году вступил добровольцем в ряды Красной армии и закончил войну в Берлине; впоследствии он был известным в ГДР драматургом и кинорежиссером).

Слушателей школы, находившейся в столице Башкирии Уфе, обучали обращению с ручным огнестрельным оружием, со взрывчатыми веществами и боевыми гранатами, им преподавали технику конспирации и ряд разведывательных дисциплин. Будущие подпольщики с нетерпением ожидали возможности начать борьбу с гитлеровцами. Однако в мае 1943 года в связи с роспуском Коминтерна школа была закрыта. Руководство Германской компартии вызвало Маркуса Вольфа в Москву. Он был направлен на работу диктором и комментатором на антифашистское радио. Осенью 1944 года женился на Эмми Штенцер, дочери депутата рейхстага Франца Штенцера, убитого нацистами в 1933 году в Дахау.

В конце мая 1945 года Вольф вернулся в Германию и начал работать на Берлинском радио. Являлся специальным корреспондентом на Нюрнбергском процессе.

Весной 1949 года три западные оккупационные зоны Германии были объединены в Федеративную Республику, а четвертая, советская зона в октябре того же года провозгласила себя Германской Демократической Республикой. Со стороны руководства СССР было высказано намерение тотчас же учредить в Москве дипломатическую миссию. В ноябре того же года Маркус Вольф был назначен 1-м советником посольства ГДР в Москве. Перейдя на дипломатическую службу, он вынужден был отказаться от своего советского гражданства. Однако дипломатическая карьера Вольфа продолжалась всего лишь полтора года.

«ЗВЁЗДНЫЕ ВЕХИ»

В августе 1951 года политбюро ЦК Социалистической единой партии Германии приняло решение о создании политической разведслужбы ГДР. 16 августа был подписан документ об учреждении Института экономических исследований (такое название для зашифровки получила внешнеполитическая разведка ГДР). Руководство СЕПГ направило туда на работу Маркуса Вольфа, а в декабре 1952 года он был назначен руководителем восточногерманской секретной службы, хотя ему не исполнилось еще и 30 лет.

Очень скоро внешняя разведка ГДР стала одной из самых эффективных в мире. Этому безусловно способствовали деловые и личные качества ее шефа.

Ветеран советской внешней разведки Виталий Коротков, на протяжении 1950–1960-х годов неоднократно встречавшийся по работе с Маркусом Вольфом, в одном из интервью подчеркивал:

«У него было поразительное умение располагать к себе людей. Причем это был не просто профессионализм. Ему люди были по-настоящему интересны. Уже будучи в высоких чинах, Вольф продолжал заниматься оперативной работой, встречался, как это называется на нашем языке, «с источниками». У него была внутренняя потребность общаться с людьми.

Он постоянно искал новые формы работы, непрерывно изучал деятельность других спецслужб, исследовал их слабые и сильные места, стремился накладывать их положительный и отрицательный опыт на немецкую специфику. Это была творческая личность».

В личном плане, по мнению людей, его знавших, в том числе и автора этих строк, Маркус Вольф был человеком весьма эрудированным. Он хорошо разбирался в искусстве, мог вести беседу с любым человеком на любую тему. С ним было просто приятно общаться. Он буквально очаровывал собеседника.

Журналисты и историки спецслужб не без основания называют Маркуса Вольфа одним из самых успешных руководителей разведки послевоенного периода. Об этом, в частности, свидетельствуют и «звездные вехи» в истории разведки ГДР. Напомним хотя бы некоторые из них:

Восточногерманский разведчик Райнер Рупп, знаменитый Топаз, проник в святая святых НАТО – в ее штаб-квартиру в Брюсселе. Он являлся сотрудником управления планирования НАТО и имел доступ к документам о планах НАТО в отношении СССР.

Офицеру разведки ГДР Гюнтеру Гийому удалось внедриться в администрацию канцлера ФРГ. Вскоре он стал личным референтом Вилли Брандта. С этого времени все документы, ложившиеся на стол главы западногерманского правительства, регулярно попадали в руки Маркуса Вольфа. После разоблачения Гюнтера Гийома Вилли Брандту пришлось уйти в отставку.

Работавшая на разведку ГДР Габриэла Гаст, будучи аспиранткой, была выведена в Западную Германии. Со временем она стала сотрудником разведки ФРГ (БНД), ведущим специалистом по СССР и странам Варшавского договора, дослужилась до поста заместителя начальника БНД. Ее курировал лично Маркус Вольф.

Один из восточногерманских разведчиков, работавший в Ведомстве по охране Конституции (контрразведка ФРГ), занимал пост заместителя главы этого ведомства.

Разведчики ГДР успешно действовали не только в Западной Германии. Они активно работали по всей Европе, в арабских и африканских странах.

В 1986 году генерал-полковник Маркус Вольф вышел в отставку по состоянию здоровья. После падения Берлинской стены он выехал в Россию. Однако власти ФРГ развернули оголтелую кампанию по обвинению его в государственной измене. В августе 1991 года Маркус Вольф вернулся в Германию и добровольно сдался полиции. Его приговорили к шести годам лишения свободы. Однако вскоре наказание было заменено на условное, а в мае 1995 года Конституционный суд объединенной Германии вынес постановление о неправомочности привлечения к суду бывших сотрудников разведки ГДР. Это постановление фактически имело силу амнистии для Вольфа и его соратников. Следует особо подчеркнуть, что в ходе следствия и суда Маркус Вольф не признал себя виновным. Он не сдал ни одного из известных ему агентов, не раскрыл тех секретных операций, которые проводила его служба.

Остаток своей жизни, проживая в Берлине, Маркус Вольф посвятил литературной деятельности. Из-под его пера вышли шесть книг, которые до сих пор расходятся немалыми тиражами по всему миру. Среди них следует выделить мемуары «Игра на чужом поле» и «По собственному заданию». Последняя из книг «Друзья не умирают» была представлена автором в России в 2003 году. В ней идет речь о немецких, советских и американских разведчиках, с которыми его сводила судьба.

[realtech]

Почти как Штирлиц... Об авторе: Владимир Сергеевич Антонов - ведущий эксперт Кабинета истории внешней разведки

Десять лет западногерманская разведка работала «под колпаком» Лубянки

Почти 40 лет назад на государственной границе между двумя Германиями произошло событие, которое практически не освещалось в то время в отечественных и зарубежных СМИ. Ночью 17 февраля 1969 года к КПП Херлесхаузен сотрудники спецслужб ГДР доставили на автобусе 18 агентов западногерманской разведки, отбывавших наказание в тюрьмах Демократической Республики, а также трех западных немцев, пойманных с поличным в СССР и осужденных за шпионаж в пользу США. Всех привезенных обменяли на... одного человека.
Это был Хайнц Фёльфе, арестованный в 1961 году и отбывавший 15-летнее тюремное заключение. Такой приговор вынес западногерманский суд. Кстати, столь суровое наказание не получал в Федеративной Республике ни один агент иностранной спецслужбы. Можно с уверенностью сказать, что для КГБ СССР Хайнц Фёльфе в Западной Германии значил то же самое, что и Ким Филби в Великобритании. Благодаря Фёльфе на протяжении свыше десяти лет все секреты возглавляемой Рейнхардом Геленом разведки ФРГ становились известны Лубянке.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

ПОДЧИНЕННЫЙ ШЕЛЛЕНБЕРГА

Хайнц Фёльфе родился 18 марта 1918 года в Дрездене в семье сотрудника германской полиции. С детских лет отец и мать прививали ему такие нравственные качества, как терпимость к чужим взглядам, умение ладить с людьми, стремление к самостоятельности и знаниям.

Он рос в период позора и унижения Германии, которая в результате Первой мировой войны лишилась былого имперского величия. Победители отторгли от потерпевшей поражение страны ряд территорий, наложили на нее огромную контрибуцию. Согласно Версальскому мирному договору немцам запрещалось иметь многочисленные и хорошо оснащенные вооруженные силы.

На волне недовольства так называемой «Версальской системой» в Германии вызревали реваншистские настроения, что в конечном итоге привело в 1933 году к власти Национал-социалистическую партию во главе с Адольфом Гитлером. В то время Хайнц, которому исполнилось всего 15 лет, подобно многим своим соотечественникам, был уверен, что новый режим не только покончит с «последствиями Версаля», но и даст немецкому народу ясную цель, благополучие, наведет строгий порядок в стране. С 1936 года Фёльфе – член дрезденской молодежной организации «СС-мотор». Не окончив средней школы, он поступает на работу на завод оптических приборов. Однако вскоре Хайнц приходит к выводу, что это не отвечает его призванию, и ставит перед собой цель получить юридическое образование.

Однако 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу. Началась Вторая мировая война, и Фёльфе призвали в действующую армию. После 10-дневного участия в боевых действиях он оказался в армейском госпитале с тяжелым воспалением легких и по состоянию здоровья в строй больше не вернулся. В марте 1941 года Хайнц получил свидетельство о полном среднем образовании и, успешно выдержав отборочный экзамен, был зачислен служащим в охранную полицию в системе Главного управления имперской безопасности (РСХА). Одновременно его откомандировали на учебу на юридический факультет Берлинского университета.

Параллельно с занятиями в университете Хайнц осваивал программу на курсах подготовки комиссаров уголовной полиции, после окончания которых был направлен в уголовную полицию Дрездена, а затем – пограничного городка Гляйвице. В 1943 году Фёльфе по разнарядке из Берлина зачислили в штат в VI (разведывательное) управление РСХА, в реферат (отдел) Швейцарии и Лихтенштейна. Вскоре он стал руководителем этого подразделения разведслужбы, подчинявшейся рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру.

Спустя некоторое время после назначения на этот пост Хайнц был приглашен на личную беседу к руководителю VI управления РСХА Вальтеру Шелленбергу. Речь шла о направленном им рапорте на имя Гиммлера, в котором Фёльфе предлагал провести исследовательские работы по изготовлению гормональных препаратов с целью их выгодной продажи в Швейцарии и Лихтенштейне. Таким образом можно было заработать для разведки дефицитную валюту.

– А, это вы, Фёльфе, вот вы какой, – сказал Шелленберг. – Ну что же, неплохо начинаете. В 25 лет уже начальник реферата. Поздравляю. Могу обрадовать: ваш рапорт одобрен рейхсфюрером. Действуйте.

Уже в ту пору Хайнц характеризовался как обстоятельный, серьезный человек, обдумывающий каждое слово, умеющий, подобно опытному шахматисту, просчитать свои действия на несколько ходов вперед. В возглавляемом им реферате он был настоящим лидером.

В конце 1944 года Фёльфе едет в Нидерланды для организации заброски диверсионных групп в тылы англо-американских войск. Позднее Хайнц вспоминал, что в тот период германская разведка уже не проявляла большой активности, а каждый ее сотрудник думал лишь о том, как бы уцелеть при разгроме Третьего рейха. В мае 1945 года Фёльфе сдался в плен британцам. Там он подвергся интенсивным допросам, а в октябре 1946 года был освобожден, получив от лагерной администрации свидетельство, что не является военным преступником и не обвиняется в нарушении прав человека.

НА НОВОМ ПОПРИЩЕ

Оказавшись на свободе, Хайнц переехал в небольшой городок Бад-Хоннеф, расположенный недалеко от Бонна, и поселился у свояченицы. Вскоре к нему присоединились жена с сыном, а спустя некоторое время он продолжил учебу в Боннском университете на факультете государства и права. Здесь Фёльфе был вольнослушателем. Одновременно он занялся журналистикой, стал расширять свои связи. Этому способствовали и его частые поездки по всей Германии в качестве и независимого журналиста, и корреспондента Берлинского радио.

Хайнц часто общался с советскими журналистами, офицерами из военной миссии СССР в британской зоне оккупации. Он брал интервью у политических и общественных деятелей Восточной Германии. В ходе бесед с ними нередко возникали острые политические дискуссии, в том числе о будущем немецкого народа. У Фёльфе, пришедшего к переоценке истории отчизны, стало появляться понимание процессов, происходивших на востоке разделенной страны, политики СССР в отношении Германии.

Эволюция политических взглядов молодого журналиста не прошла незамеченной для офицеров советской разведки. Было решено попытаться привлечь его к сотрудничеству через Ганса Клеменса, старого приятеля Хайнца и бывшего работника VI управления РСХА. В конце лета 1950 года они встретились за ужином в ресторане. Клеменс провел зондирующую беседу с Фёльфе, а в конце ее заявил:

– Послушай, Хайнц, я давно тебя знаю и не собираюсь агитировать. У тебя своя голова на плечах. Ты знаешь и англичан, и русских. Ведь только русские не доказывают немцам, что мы дерьмо. Я давно с ними сотрудничаю и предлагаю тебе последовать моему примеру.

Фёльфе ответил не сразу. Полтора года пребывания в плену у англичан оставили у него не лучшие воспоминания о них. Он помнил и о том, что вплоть до образования в 1949 году ФРГ только Советский Союз, в отличие от западных держав, выступал за сохранение единой Германии. Тщательно обдумав неожиданное предложение Клеменса, Фёльфе дал принципиальное согласие на контакты с советской разведкой. Он выдвинул только одно условие: организовать личную встречу с кем-либо из ее руководителей.

Такое свидание состоялось в августе 1951 года в Восточном Берлине. Перед Фёльфе была поставлена задача предпринять шаги по устройству на службу в организацию Гелена – предшественницу нынешней разведки ФРГ Бундеснахрихтендинст (БНД).

Фёльфе успешно справился с заданием: сработали старые связи. Уже в октябре 1951 года Хайнца зачислили в генеральное представительство «L» организации Гелена в Карлсруэ. Для обеспечения безопасности в работе с Фёльфе советская разведка использовала Клеменса в качестве связника. Из каждой поездки в Карлсруэ он привозил в специальных контейнерах 10–12 фотопленок, а также несколько магнитных катушек. Эти материалы представляли большой интерес для советской разведки. От источника, в частности, были получены документы, раскрывающие роль западногерманских спецслужб в организации путча в ГДР 17 июня 1953 года, что сыграло большую роль в его подавлении.

Также по заданию советской разведки Фёльфе добился перевода в центральный аппарат организации Гелена, расположенный в небольшом городке Пуллах под Мюнхеном. В июле 1955 года канцлер ФРГ Конрад Аденауэр принял решение о реорганизации разведывательной службы государства, находившейся под контролем ЦРУ, и создании самостоятельной разведывательной службы Западной Германии – Бундеснахрихтендинст. Она начала действовать с 1 апреля 1956 года. Ее возглавлял президент БНД, который непосредственно подчинялся федеральному канцлеру и больше не зависел от ЦРУ. Фёльфе получил высокий ранг правительственного советника и был назначен начальником реферата «Контршпионаж против СССР и советских представительств в ФРГ».

Это значительно расширяло возможности источника Лубянки. По существу, Фёльфе стал руководителем советского отдела БНД. Через него проходила масса важнейших документов, которые западногерманская разведка готовила для канцлера Аденауэра, в том числе – по вопросам перевооружения бундесвера, внешней политики ФРГ, ее членства в НАТО. С помощью Фёльфе КГБ удалось нанести сокрушительный удар по спецслужбам ФРГ и США. Так, БНД совместно с ЦРУ разработала и провела дорогостоящую операцию по установке подслушивающей техники в новом здании советского торгпредства в Кёльне с использованием десятков микрофонов. В здании напротив был оборудован стационарный пункт прослушивания ведущихся в представительстве разговоров. Однако все труды пошли впустую, поскольку предупрежденная Фёльфе советская разведка направила в Кёльн своих специалистов, которые пропустили через электропроводку микрофонов ток такой силы, что все закладки сгорели в один момент.

Гелен был взбешен провалом операции. Он пригласил к себе в кабинет Фёльфе и учинил ему разнос:

– Фёльфе, вы не умеете работать. Операция, на которую ушло столько сил, потрачены сотни тысяч марок, осталась на бумаге. Все оказалось впустую. Почему, я спрашиваю вас?

Ответ не замедлил себя ждать:

– Лучше, видимо, было обойтись без американцев. А так как вся техническая сторона операции была сделана янки, то нам остается спрашивать только их, почему система не функционирует?

ЦЕННЕЙШИЙ ИСТОЧНИК

Гроза миновала, однако дальнейшая работа Фёльфе в центральном аппарате БНД потребовала усиления конспирации и безопасности при организации встреч с ним. Для связи с источником была создана специальная разведывательная группа, в которую, помимо упоминавшегося уже Клеменса, входили и другие лица. А начиная с 1956 года рандеву с Фёльфе стали все чаще проводиться вне Германии – в Австрии, Бельгии и других странах, куда он мог свободно выезжать, не вызывая подозрения окружающих.

Летом 1956 года Фёльфе был передан на связь молодому оперработнику Виталию Короткову, которого он называл «Альфред-маленький». В силу занимаемого Фёльфе служебного положения в БНД практически в каждой встрече с ним принимали участие генералы Евгений Питовранов, Иван Фадейкин и Александр Коротков, возглавлявшие в разное время представительство КГБ СССР при МГБ ГДР.

Наибольшее впечатление на Фёльфе произвел легендарный советский разведчик Александр Коротков, которого он называл «Альфред-большой». Александр Михайлович работал еще в нацистской Германии под фамилией Эрдберг. В те годы он поддерживал связь с участниками подпольной антифашистской организации, получившей впоследствии наименование «Красная капелла».

Одна из встреч Фёльфе с Александром Коротковым состоялась в Австрии летом 1957 года и проходила в загородном ресторанчике под Веной на территории, отведенной для любителей пикника. Беседа разведчиков продолжалась практически весь световой день. Коротков подробно расспрашивал Фёльфе о внутриполитическом положении в Западной Германии, расстановке сил внутри правительства и политических партий страны, влиянии американцев на принятие политических решений, ремилитаризации ФРГ. Иногда беседа принимала характер дискуссии. Позже, вспоминая Александра Михайловича, Хайнц подчеркивал: «Его отличный немецкий язык, окрашенный венским диалектом, его элегантная внешность и манеры сразу же вызвали у меня симпатию. Он хорошо ориентировался в различных политических течениях в Федеративной Республике. Не раз мы с ним горячо спорили».

Как правило, во время периодических приездов Фёльфе и Клеменса в Берлин они вечером выходили в советский сектор Берлина и вместе с Виталием Коротковым ехали на одну из квартир в пригороде германской столицы Карлсхорст, где размещалось представительство КГБ. Там все уже было готово к их приему и длительной ночной работе. Утром с первым потоком рабочих и служащих они возвращались в западный сектор Берлина.

Оперработник постоянно настаивал на том, чтобы перевести контакты с Фёльфе на безличную связь с использованием тайников. Однако Хайнц упорно отказывался от этого, неизменно заявляя, что лично он тайникам не доверяет и бывает спокоен только тогда, когда передает свои материалы из рук в руки. Как профессиональный разведчик, он хорошо понимал, что Москву в первую очередь интересует документальная информация, к которой он имеет доступ по роду службы. Однако проходившие через его руки секретные материалы БНД ему приходилось фотографировать в своем служебном кабинете с немалым риском для себя. Именно поэтому он столь недоверчиво относился к разного рода «закладкам», считая, что их случайное обнаружение может привести к его провалу.

Поступавшая от Фёльфе оперативная информация о деятельности агентуры БНД в ГДР и других странах – участницах Варшавского Договора была настолько острой, что он поставил следующее условие своего сотрудничества с советской разведкой: ни один агент БНД или объект ее разработки, о которых он сообщит, не должен быть арестован. Надо сказать, что это требование неукоснительно соблюдалось. Не одного советского представителя спасла от провокаций западногерманских спецслужб информация, добываемая Фёльфе. Иногда он был вынужден идти на рискованные шаги, чтобы сорвать планы Федерального ведомства по охране Конституции (западногерманская контрразведка, БФФ).

Проблемы обеспечения безопасности разведывательной группы Фёльфе приобрели особую остроту после 1955 года. К этому времени разведка ГДР, знаменитая «Штази», настолько окрепла, что стала активно приобретать агентуру во всех интересующих ее объектах ФРГ, включая федеральную разведывательную службу БНД. Через свои возможности офицеры «Штази» вышли на Фёльфе. Вскоре они обратились в представительство КГБ в ГДР с предложением осуществить совместную разработку западного немца. Однако чекисты не пошли на то, чтобы раскрыть перед немецкими друзьями своего ценного источника, и под благовидным предлогом отказалось от операции.

СОРВАННЫЕ ОПЕРАЦИИ

После установления в 1955 году дипломатических отношений между СССР и ФРГ работа группы Фёльфе приобрела характер балансирования на острие ножа. Координируя деятельность БНД против официальных представительств и разведок СССР на территории Западной Германии, Хайнц одновременно согласовывал ее акции с другими спецслужбами Федеративной Республики (БФФ, разведка бундесвера), а также с коллегами из стран НАТО. Благодаря этим контактам Фёльфе заблаговременно становились известны многие операции, затеваемые западными спецслужбами против Советского Союза.

9 февраля 1960 года Фёльфе получил по радио шифровку о том, что через неделю его ожидают друзья в обусловленном месте в Восточном Берлине. 16 февраля он вышел на запланированную встречу и вскоре был доставлен в Карлсхорст на одну их вилл. Здесь его за праздничным столом встретили куратор Виталий Коротков, а также три руководящих сотрудника КГБ. В этот день исполнилось десять лет сотрудничества Фёльфе с советской разведкой.

Между тем в спецслужбах ФРГ, США, Великобритании и Франции начали подозревать, что в БНД, возможно, завелся «крот», от которого происходит регулярная утечка информации. Однако каких-либо конкретных данных по данному вопросу получено не было. Сотрудничество Фёльфе с советской разведкой продолжилось. От него были получены материалы о ряде крупных оперативных игр БНД и БФФ с советскими спецслужбами, в том числе об акциях западногерманской контрразведки в связи с уходом в ГДР ее руководителя Отто Йона. Дело было так.

Отто Йон родился в 1909 году в Магдебурге. В молодости входил в организацию «Молодые социалисты». В 1944 году участвовал в «заговоре генералов» против Гитлера. Спасаясь от репрессий, бежал в Португалию, где якобы сотрудничал с британской разведкой.

После войны при содействии англичан стал начальником Федерального ведомства по охране Конституции. Правые партии возражали против этого назначения из-за левых взглядов Йона и его связей с англичанами. Канцлер Аденауэр ему также не доверял и собирался заменить другим человеком на посту президента БФФ.

В 1954 году школьный товарищ Отто предложил ему встретиться в Берлине с представителем советской разведки, на что Йон ответил согласием. Такая встреча состоялась 24 июня 1954 года во время мероприятий, посвященных 10-й годовщине покушения на Гитлера. Отто принял решение остаться в ГДР и 27 июля сделал соответствующее публичное заявление. В течение года он работал в «Комитете единства» Германии, резко осуждая политику Запада, направленную на раскол страны.

Уход Отто Йона вызвал скандал в Бонне, и БФФ начало расследование. Было установлено, что с 1938 года этот главный контрразведчик страны имел отношение к деятельности подпольной антифашистской организации «Красная капелла» и, вероятно, был связан с советской разведкой.

Однако в 1955 году Отто Йон добровольно вернулся в ФРГ, был приговорен боннской Фемидой к тюремному заключению и до 1960 года находился за решеткой. После выхода на свободу западногерманские спецслужбы решили организовать через него оперативную игру с советской разведкой, но благодаря Фёльфе их планам не суждено было сбыться.

ПОСЛЕ ПРОВАЛА

У западных спецслужб существовала традиция – преподносить «подарки» советской разведке накануне государственных праздников СССР. Вот и Фёльфе получил указание прибыть 6 ноября 1961 года к уполномоченному Рейнхарда Гелена генералу Лангкау для доклада по одной из важных операций БНД. Генерал сначала выслушал Хайнца, а затем через секретаря пригласил в свой кабинет чиновников криминальной полиции, которые предъявили Фёльфе ордер на арест. Одновременно были взяты под стражу и другие члены его разведывательной группы.

Эти аресты высокопоставленных источников Лубянки, долгие годы работавших в БНД, вызвали крупный политический скандал. При обыске в рабочем кабинете и на квартире Фёльфе контрразведчики изъяли 15 отснятых пленок с секретными документами, обнаружили атташе-кейс с двойным дном и специальную аппаратуру для фотографирования и изготовления микроточек. Журнал «Штерн» писал тогда, что «благодаря Фёльфе Советский Союз знал все, что происходит в БНД. С помощью двух фотоаппаратов «Минокс» он фотографировал все проходящие через него документы: совершенно секретные отчеты БНД, сообщения БФФ, протоколы закрытых совещаний, секретные данные картотек. Ежемесячно курьер доставлял в Берлин отснятые пленки и минимагнитные кассеты, спрятанные в атташе-кейсе с двойным дном. Всего Фёльфе передал Советскому Союзу свыше 15 тысяч фотокопий секретных документов. Разведцентр в Пуллахе был полностью дезорганизован».

Следствие по делу Фёльфе длилось полтора года. В его допросах принимали участие сотрудники БНД и ЦРУ США. Хайнц держался стойко, признавал только неоспоримые улики, которые удалось получить следователям. Судебный процесс над Фёльфе и его группой начался 8 июля 1963 года и продолжался две недели. Разведчик после оглашения приговора был помещен в тюрьму Штраубинг в Баварии.

Но и здесь БНД не оставляла Хайнца в покое. В январе 1968 года ее представитель встретился с Фёльфе и предложил ему свободу, издание мемуаров с выплатой гонорара в размере полумиллиона марок при условии, что он после выхода из тюрьмы согласится обосноваться в одной из нейтральных стран и навсегда откажется от поездок в страны Варшавского Договора.

Фёльфе отверг предложения представителя БНД, справедливо полагая, что за этим стоит попытка сорвать его обмен и выезд в ГДР. В то же время советская разведка делала все возможное для вызволения Фёльфе. 16 февраля 1969 года он был приглашен к директору тюрьмы, который сообщил, что на следующий день его обменяют на группу западных немцев, отбывающих наказание в Восточной Германии...

Хайнц Фёльфе стал гражданином ГДР. Поселился он в Берлине, преподавал криминалистику на юридическом факультете университета, где еще в 1941 году сам начинал учебу в качестве студента. В 1972 году Фёльфе защитил докторскую диссертацию и получил звание профессора. Он неоднократно бывал в нашей стране.

За большой вклад в укрепление безопасности Советского Союза Хайнц Фёльфе был награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды, а также нагрудным знаком «Почетный сотрудник госбезопасности».

Вспоминая о суде и вынесенном ему приговоре, Фёльфе позже подчеркивал: «Понятие «предательство» всегда связано с позором человека и делает его гнусным. Этот ярлык хотели наклеить и на мое имя. Но я ничего не предал, наоборот, я остался верен своим взглядам, доставшимся мне так нелегко, а именно пониманию необходимости использовать все свои знания и все свое умение, свои старые связи, чтобы помочь СССР в его тяжелой борьбе против развязывания третьей (в этом случае атомной) мировой войны. Я целенаправленно предпринял шаги для проникновения в БНД, будучи убежденным, что именно там я принесу больше пользы той стороне, которую выбрал, опять-таки в силу моих убеждений. Когда я поступил в организацию Гелена, ставшую позже БНД, я уже давно был советским разведчиком и выполнял поставленную передо мной задачу. Так какое же это было предательство?»

Хайнц Фёльфе остался жить в объединенной Германии...

[realtech]

И началась систематическая охота за шпионами... Об авторе: Олег Максимович Хлобустов - полковник запаса, член Общества изучения истории отечественных спецслужб

Учреждение первого специального контрразведывательного органа в России

Сегодня это кому-то может показаться странным, но специализированный государственный орган, уполномоченный вести контрразведывательную работу в масштабах всей страны, появился в России лишь чуть более века тому назад. 20 января (2 февраля нового стиля) 1903 года император Николай II согласился с предложением военного министра Алексея Куропаткина создать в Главном штабе особую структуру – разведочное отделение. Несмотря на терминологическую неточность, оно было призвано заниматься борьбой с иностранным шпионажем.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

Кстати, не только в Российской империи, но и в других государствах не только контрразведывательные, но и разведывательные службы до относительно недавней поры существовали лишь в зачаточном состоянии. Так, французский генерал Жюль Луи Левель (1823–1908), автор, по-видимому, первой в мире книги, посвященной разведке, увидевшей свет в 1881 году в Париже, небезосновательно писал: «Все говорят о разведке, хвалят предусмотрительность тех, кто ее имеет, и бранят пренебрегающих ею… На разведку смотрят как на нечто второстепенное, не нуждающееся в изучении, каждый считает себя в ней компетентным».

В свою очередь, в докладе Куропаткина царю о необходимости образования разведочного отделения подчеркивалось, что «обнаружение государственных преступлений военного характера до сего времени у нас являлось делом чистой случайности, результатом особой энергии отдельных личностей или стечения счастливых обстоятельств, ввиду чего является возможность предположить, что большая часть этих преступлений остается нераскрытыми и совокупность их грозит существенной опасностью государству в случае войны… Деятельность сего органа должна заключаться в установлении негласного надзора за обыкновенными путями тайной военной разведки, имеющими исходной точкой иностранных военных агентов, конечными пунктами – лиц, состоящих на нашей государственной службе и занимающихся преступной деятельностью, и связующими звеньями между ними – иногда целый ряд агентов, посредников в передаче сведений...»

Фактически начавшее действовать с июня 1903-го разведочное отделение (руководил им в 1903–1910 годах ротмистр, впоследствии генерал-майор Владимир Лавров) насчитывало к концу того же года всего 13 штатных чинов и 9 нештатных сотрудников. Тем не менее уже накануне Русско-японской войны удалось вскрыть ряд фактов шпионажа в пользу иностранных государств, в том числе и Японии.

И все же контрразведывательные отделения при штабах военных округов стали формироваться только в июне–августе 1906 года. Вот почему вследствие явной недостаточности и малой эффективности существующей системы противодействия иностранному шпионажу в декабре 1908 года принимается решение создать межведомственную комиссию по организации контрразведывательной службы в России.

В протоколе ее заседания от 28 марта 1909 года отмечалось, что комиссия, «ознакомившись... с постановкой контрразведки (борьба с военным и морским шпионством) в России в настоящее время пришла к заключению, что: ...не говоря уже про японцев, все наши европейские соседи, признавая за военной разведкой первенствующую важность, не останавливаются для достижения своих целей ни перед какими расходами, так как последние есть почти единственное средство для успеха».

В этом же документе формулировались цели и задачи контрразведывательной службы, остающиеся актуальными – разумеется, с некоторыми поправками на современные правовые нормы – и для сегодняшнего дня: «Контрразведка (борьба со шпионством) заключается в своевременном обнаружении лиц, занимающихся разведкой для иностранных государств, и в принятии мер для воспрепятствования разведывательной работе этих государств в России. Конечная цель контрразведки есть привлечение к судебной ответственности уличенных в военном шпионстве лиц на основании ст. 108–119 Уголовного уложения 1903 года, или прекращение вредной деятельности названных лиц хотя бы административными мерами».

По итогам двух с половиной лет работы межведомственной комиссии военный министр Владимир Сухомлинов 8 июня 1911 года утвердил Положение о контрразведывательных отделениях (КРО), Инструкцию начальникам КРО и штаты контрразведывательных отделений. А Закон от 7 апреля того же 1911 года «Об отпуске из государственной казны средств на секретные расходы Военного министерства» выделил для обеспечения разведывательной и контрразведывательной деятельности дополнительно 1 миллион 443 720 рублей – эта сумма в три раза превосходила предыдущие ассигнования на «секретные расходы».

В отличие от разведочного отделения, которое было задумано и действовало негласно, контрразведывательные отделения (КРО) являлись уже официальными государственными органами. В связи с этим дата их образования считалась ранее днем рождения российской контрразведки: ведь, несмотря на то, что они входили в систему Военного министерства, их деятельность не ограничивалась только сферой контршпионажа.

При этом по предложению товарища (заместителя) министра внутренних дел Павла Курлова на Департамент полиции и подведомственные ему органы – губернские жандармские управления и охранные отделения (пункты) – возлагалось лишь содействие и оказание помощи КРО в их работе. Непосредственно в Департаменте полиции эта задача, а также ведение дел по шпионажу и государственной измене была возложена на 4-е отделение Особого отдела.

Контрразведывательные отделения создали при штабах военных округов в Москве, Вильно, Варшаве, Киеве, Одессе, Тифлисе, Ташкенте, Иркутске, Хабаровске, а разведочное отделение Главного штаба было преобразовано в Санкт-Петербургское городское КРО.

Здесь уместно особо сказать о знаменательной персональной инициативе генерала Владислава Клембовского. Еще в 1892 году была опубликована его книга «Тайные силы (Военное шпионство)», предназначенная для офицеров и юнкеров Российской армии и вышедшая в 1911 году вторым изданием. Она стала первой отечественной работой, системно излагавшей задачи, приемы, средства агентурной разведки и защиты собственных военных секретов от противника, в связи с чем она широко цитировалась впоследствии исследователями проблем тайной войны.

В предисловии к изданию 1911 года Клембовский, в частности, подчеркивал, что «раскрытие иностранных шпионов составляет также обязанность своих собственных шпионов». Кстати, автор отмечал: «Пока идеи о всеобщем разоружении и всесветном мире не вышли из области мечтаний, каждое государство должно быть готово к войне со своими соседями». И подчеркивал, что «никакими соображениями нельзя оправдывать гнусных поступков предателей: измена государству составляет гнусное и подлое преступление!»

О чем следовало бы знать и помнить некоторым нашим современным публицистам и историкам.

[realtech]

Охота за сверхсекретным "Пакетом" НАТО. Об авторе: Игорь Атаманенко - писатель, историк спецслужб, подполковник госбезопасности запаса

Одна из самых продолжительных операций на невидимом фронте холодной войны

Ввиду устойчивого военно-политического противостояния между США и государствами – членами НАТО с одной стороны и СССР и странами, входящими в Организацию Варшавского договора, – с другой спецслужбы двух соперничающих лагерей шли на самые изощренные ухищрения, чтобы любой ценой заполучить секретные сведения о противнике. В этой гонке за сверхценной информацией никогда невозможно было определить ни победителей, ни побежденных, ибо о поражении той или иной разведки становилось известно всему миру, а вот об успешно проведенных операциях «рыцари плаща и кинжала» предпочитали помалкивать. Все это напоминает детскую комнату: когда там веселый гам – все в порядке, если тишина, значит, жди неприятного сюрприза. Как это и произошло в той истории, о которой пойдет речь...

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ...

В разгар холодной войны советская разведка получила от закордонных источников сведения, что на борт торговых судов, принадлежавших странам – членам Североатлантического альянса, поступил так называемый «Пакет». Его появление наши аналитики связывали с очередным обострением отношений между безусловным лидером НАТО Соединенными Штатами и Советским Союзом, главенствующим в ОВД.

Стало известно, что секретный «Пакет» может находиться на борту лишь тех судов, которые отвечали следующим требованиям:

а) они предназначены для транспортировки материалов стратегического назначения (нефть, руда, и т.п.);

б) лайнер должен иметь современное навигационное оснащение, а его грузоподъемность (дедвейт) – составлять не менее 60 тысяч тонн;

в) опыт безупречного мореплавания капитана и первого помощника – не менее 10 лет.

Вместе с тем «Пакет» отсутствовал на тех судах, где должности капитана или его первого помощника занимали греки. Все-таки они по вероисповеданию – православные. Следовательно, по мнению руководства НАТО, русским проще было подобрать ключи к своим единоверцам.

Согласно имевшимся данным, в «Пакете» находилось предписание, регламентировавшее действия судна и команды в случае возникновения угрозы ядерного конфликта. В нем перечислялись морские базы, банки и финансовые институты, принадлежавшие явным или до поры законсервированным (!) союзникам Североатлантического блока, чьими услугами можно воспользоваться при наступлении экстремальной ситуации.

Кроме того, «Пакет» содержал блок документов-рекомендаций: как избежать интернирования при нахождении в портах СССР и его союзников; какие меры нужно предпринять, находясь в нейтральных водах, при встрече с советскими субмаринами; вероятные маршруты ухода в безопасные порты. Но самое главное – в «Пакете» имелся шифроблокнот с натовскими кодами, действительными в течение двух лет.

Утрата «Пакета» или его вскрытие без санкции высшего руководства НАТО приравнивались к совершению особо опасного государственного преступления и карались по законам военного времени. Виновным грозил длительный срок тюремного заключения.

В целях выявления контактов с советскими спецслужбами должностные лица, допущенные к вскрытию «Пакета», находились под неусыпным контролем контрразведывательных органов государств Североатлантического альянса, регулярно подвергались проверкам и тестированию, в том числе и на полиграфе, более известном как «детектор лжи».

«Пакет» представлял собой материализованный плод работы военной машины стран главного потенциального противника СССР и ОВД, его научно-исследовательских учреждений. Завладев им, Москва смогла бы открыть для себя много нового не только о потенциале, которым располагал ее главный оппонент на международной арене, но и оценить степень осведомленности спецслужб НАТО о советских приготовлениях к гипотетической войне. Эта информация не только помогла бы усовершенствовать методику зашифровки военных программ СССР и Варшавского договора, но и выявить каналы, через которые происходит утечка их секретов.

Словом, «Пакет» стал объектом первоочередных устремлений спецслужб стран ОВД, в чьи порты заходили суда указанной классификации. Содержавшаяся в нем информация была настолько ценной, что не следовало экономить на способах ее приобретения. Вместе с тем, заполучив «Пакет», надо было сделать все возможное, чтобы никто в НАТО не проведал о «прозрении» Москвы, так как стратеги альянса, узнав, что сверхсекретный набор документов побывал в руках противника, внесли бы изменения в свои предписания, инструкции и коды.

В Комитете госбезопасности СССР пришли к выводу, что лучшим способом сохранить в тайне от руководства НАТО осведомленность советской стороны о его тайнах, явилось бы установление долгосрочных агентурных отношений с лицом, которое удалось бы вынудить или соблазнить к передаче «Пакета».

НЕ БЫЛО СЧАСТЬЯ... НО И НЕСЧАСТЬЕ НЕ ПОМОГЛО

Однажды зимой в Баренцевом море, относительно недалеко от побережья СССР, потерпело катастрофу британское судно. Ночью в шторм оно напоролось на льдины, получило пробоину и затонуло. Ближе всех к месту трагедии оказались эсминец и подводная лодка советского Северного флота, возвращавшиеся с боевого дежурства. Они поспешили на призывы о помощи, но все было кончено до их прибытия в квадрат, откуда прозвучал сигнал «SOS». Удалось спасти только двух членов экипажа затонувшего судна, которые вскоре скончались от переохлаждения. Один из них, помощник капитана, в бреду постоянно повторял слово «Пакет».

По возвращении на базу командир эсминца немедленно доложил подробности спасения двух англичан по команде. Два часа спустя в Москве уже знали о затонувшем судне все, что можно было узнать, стали там известны и предсмертные слова помощника капитана. В Баренцевом море погиб британский рудовоз, который подпадал под классификацию судов, имеющих на борту пресловутый «Пакет». Не было счастья – да несчастье помогло. Казалось, протяни руку, и жар-птица твоя.

...В Мурманск из Москвы вылетели высшие офицеры директивных подразделений КГБ. Из числа военных водолазов сформировали бригаду. Утром следующего дня, несмотря на шторм, вышли в открытое море. На нашу удачу рудовоз затонул на мелководье. Многочасовые подводные работы дали результаты: на борт нашего боевого корабля был поднят сейф капитана. В нем среди других судовых документов находился и «Пакет», покрытый полихлорвиниловой оболочкой и снабженный восковой печатью.

«Вскрыть!» – приказал руководитель экспедиции охотников за натовскими секретами сгрудившимся вокруг стола генералам.

Как только самый младший по должности – начальник Мурманского управления КГБ – ножницами вспорол синтетическую упаковку, «Пакет» вспыхнул ярчайшим белым пламенем.

«Ложись!» – крикнул руководитель.

Через пару секунд ослепленные генералы смогли различить на опаленном зеленом сукне стола дымящуюся оболочку со щепоткой пепла внутри.

«Как в крематории», – раздался чей-то голос в гробовой тишине. «Сгорели!» – добавил другой.

Неизвестно, относилось ли это к документам, находившимся в «Пакете», или к самим генералам.

Карьерная алчность и служебный пыл возобладали над осторожностью – жар-птица взмыла ввысь, оставив обугленное перо на прожженном сукне стола...

ПЕРВЫЙ БЛИН – КОМОМ

Шли годы, уходили в запас и отставку полковники и генералы, планировавшие мероприятия по добыче «Пакета», морские просторы бороздили суда, в чьих сейфах скрывалась сверхсекретная информация, однако, увы и ах, она по-прежнему оставалась тайной за семью печатями для советской разведки.

«Должен же быть некто из руководства плавсостава натовских судов, – считали в центральном аппарате Комитета госбезопасности, – кого можно соблазнить за обильное вознаграждение или вынудить ею поделиться».

Между тем вновь поступила команда: «Добыть во что бы то ни стало!» Генералу Карпову, координатору охоты за «Пакетом», ничего не оставалось, как взять под козырек и приняться за разработку очередного плана мероприятий, дабы завладеть, наконец, вожделенным набором документов. Согласно этому плану, на учет были взяты все суда заданной классификации, регулярно посещавшие морские порты СССР.

Первым Главком (внешняя разведка КГБ) были добыты подробные сведения о материальном положении капитанов и первых помощников судов, на которых имелся «Пакет», составе семей моряков, привычках и наклонностях этих людей, об их сексуальной ориентации – словом, обо всем, что могло пригодиться для успешного вербовочного подхода. Органам госбезопасности, осуществлявшим контрразведывательное обеспечение портов, куда заходили интересующие Центр суда, вменялось в обязанность заранее информировать Карпова о прибытии данных транспортов.

Ждать долго не пришлось – на стол генерала легла шифротелеграмма, в которой говорилось, что 12 октября в Новороссийск для загрузки должен прийти итальянский супертанкер Genova, предназначенный для перевозки 150 тыс. тонн сырой нефти. Разумеется, он подпадал под классификацию судов, имевших на борту пресловутый «Пакет».

План, разработанный Службой Карпова, предполагал использование следующих благоприятных обстоятельств.

Первое. В октябре в новороссийской бухте изрядно штормит – волны достигают высоты трехэтажного дома. Это значит, что каждое прибывшее судно, чтобы закрепиться на рейде – бросить якорь, будет беспрестанно передвигаться в траверзе порта, а штурман не станет отмечать на судовой карте все маневры. А уж через день по памяти восстановить их попросту невозможно.

Второе. Натовским спецслужбам, как и капитанам судов, имевших на борту «Пакет», разумеется, известно, что вдоль береговой полосы Черного моря, в том числе и по дну акватории новороссийской бухты, пролегает кабель стратегического назначения, идущий от штаба Черноморского флота в Севастополе до военно-морской базы в Поти.

Третье. Согласно положению Гаагской конвенции, выведение из строя средств связи государственного значения каралось огромным штрафом – 100 тыс. американских долларов за каждый день дисфункции кабеля. Капитанов судов, виновных в причинении ущерба, списывали на берег без выходного пособия. Их имущество конфисковывалось в счет компенсации затрат ллойдовской страховой компании, которая и должна была выплатить огромные суммы пострадавшей стороне.

«Почему бы, – решил генерал Карпов, – не использовать эти нюансы, обвинив Доменико Дзаппу, капитана супертанкера Genova, в повреждении стратегического кабеля при спуске якоря?!»

Решено – сделано. 11 октября Карпов с группой офицеров, один из которых владел итальянским языком, прибыл в Новороссийск.

«Нет ничего лучше плохой погоды!» – воскликнул генерал, ознакомившись с метеосводкой на ближайшую неделю. Шторм должен был бушевать как минимум еще дней пять–семь. Этого времени, считал Карпов, было достаточно, чтобы убедить итальянца в том, что якорем именно его судна поврежден кабель, и впоследствии предложить ему поделиться секретами, содержащимися в «Пакете»...

...Доменико Дзаппа был вызван в администрацию порта радиограммой. В ходе беседы с капитаном, продолжавшейся более двух часов, Карпов сделал для себя вывод, что «поставил не на ту лошадь»: все его аргументы о повреждении кабеля якорем супертанкера итальянец категорически отвергал, настаивая на проведении экспертизы независимой комиссией, в которую должны были бы войти члены Гаагского суда, ллойдовской страховой компании и... военные эксперты Североатлантического блока.

«Ничего себе, «независимая комиссия»! – подумал Карпов. – Согласись я с условиями этого упертого итальянца, и нам, вместо того чтобы завладеть натовскими секретами, пришлось бы раскрыть свои. Нет, дружок, по-твоему не будет, так как у меня есть запасной вариант – твой первый помощник».

Расставшись с капитаном, генерал поинтересовался у начальника новороссийского отдела КГБ, где находится экипаж Genova, в частности, первый помощник капитана сомалиец Али Мохаммед Самантар?

«Обижаете, товарищ генерал-майор. Моя «наружка» уже сутки не спускает глаз с команды... Установлено, что все морячки разбрелись по городу, ищут подходящие питейные заведения и проституток, а африканец снял номер в «Советской» и второй день хлещет горькую в гостиничном ресторане...»

«Это – то, что нужно! – воскликнул Карпов. – Я как предчувствовал, что с Дзаппой мне не договориться, и запасся еще одним вариантом – решил использовать его помощника. Для этого привез с собой особо ценного агента из числа студентов Университета дружбы народов. Бенжамин – тоже африканец. Выступать будет в роли бизнесмена, прибывшего в Новороссийск, чтобы зафрахтовать судно... Надо немедленно подвести его к Самантару. Думаю, черные меж собою договорятся без труда, тем более что у меня есть одна задумка, как способствовать их сближению... Так, за работу!»

СЕЗАМ ОТКРЫЛСЯ!

В ресторане гостиницы «Советская» сидят двое чернокожих. Выпивают. Поначалу говорят неназойливо для окружающих. Затем один из них заводится и начинает крыть весь Советский Союз, а заодно Гаагское соглашение, предусматривающее жесткие санкции за повреждение средств связи, имеющих стратегическое значение. Второй, с бородкой, не разубеждает своего собеседника, а наоборот, подливая водки в рюмку, вторит собеседнику, что противостоять русским традиционными методами невозможно.

В это время в зал ресторана гостиницы «Советская» входит наряд милиции. Младший лейтенант и два сержанта. Зашли сигарет купить. Проходя между столами, слышат не совсем русскую, но очень пьяную речь. Говорят два чернокожих. Да еще и вызывающе себя ведут. Ну как тут не сделать замечание двум инородцам, если ты в милицейской форме, да еще и при исполнении?

«Один из чернокожих, тот, который без бороды, поднялся и неожиданно ударил меня в подбородок, – напишет в рапорте один из сержантов. – Вдруг тот что с бородой, по-русски скомандовал: «Мохаммед, срывай с них погоны! Это – коммунисты, они узурпировали власть в 1917 году! Бей их!»

Началась потасовка. С младшего лейтенанта содрали погоны и ударили чем-то тяжелым. Он отключился. Мы по рации вызвали группу поддержки и забрали этих дебоширов...»

Схватка в ресторане была проведена в соответствии с планом Карпова. А в роли милиционеров выступали сотрудники новороссийской «наружки».

...Когда Самантар проснулся в изоляторе временного содержания, Бенжамин сообщил товарищу по несчастью, как тот в пылу драки пепельницей убил старшего наряда – офицера советской милиции. Сомалиец был потрясен.

– Бен, что делать? – после долгой паузы произнес Самантар.

– Я-то знаю, что делать, – ответил Бенжамин. – Я уже послал телеграмму своему адвокату. Завтра-послезавтра он будет здесь. Меня выпустят под залог в 100 тысяч долларов...

– Мамма миа! – вскрикнул Самантар, обеими руками схватившись за голову. – Мне таких денег и за пять лет беспрерывной работы не собрать...

– Мох, у меня есть идея... Продай мне танкер. С грузом и командой... И все твои проблемы будут решены! Мой адвокат переведет в Россию больше чем 100 тысяч... О цене мы договоримся...

– Танкер, да еще и с командой? А куда нам с Дзаппой деваться? Куда, наконец, по-твоему, может деться танкер для судовладельца и страховой компании?!

– В морях полно пиратов, – невозмутимо ответил Бенжамин. – Вас могли захватить в плен...

– Бен, ты с ума сошел! Нет здесь пиратов! Это тебе не Юго-Восточная Азия. Да и на борту у нас есть нечто такое, из-за чего мы с Дзаппой можем угодить прямиком на каторгу...

– Ты о чем, Мох? – Агент сел на нары, закинув ногу на ногу.

– Видишь ли, Бен... Если бы мы вдруг пропали в Черном море, американцы подняли бы такой шум из-за нашего исчезновения... Они проверят каждую милю нашего пути сюда и отсюда. Даже со спутников. И все из-за этого чертова «Пакета» в сейфе...

Самантар, будто спохватившись, замолк, но затем едва слышно произнес:

– Бен, я тебе очень доверяю... Сейчас от меня ты услышал то, о чем я не имею права говорить даже самому близкому человеку. В «Пакете» секреты НАТО...

– Мох, – перебил собеседника агент. – Я ничего не хочу слышать о секретах НАТО. Я хочу лишь помочь тебе выпутаться. Пойми, нет ничего, что нельзя было бы купить. И нет ничего, что нельзя было бы продать... Продай ты русским этот чертов «Пакет». Ты же знаешь, русские чокнуты на секретах... За меня мой адвокат отдаст сто тысяч – ты отдай в залог «Пакет» – бизнес!

– «Пакет» оставить русским я не могу, – после короткого раздумья сказал, как отрезал, Самантар. – Это – тюрьма по прибытии в Италию.

– Ну, Мох, тогда выбирайся сам, – с напускным раздражением подвел черту Бенжамин. – Завтра-послезавтра меня здесь не будет, а тебе, что здесь тюрьма, что в Италии – все едино...

Наступила пауза, которую прерывали лишь обреченные вздохи Самантара. Наконец он принял решение:

– Послушай, Бен... Как ты думаешь, можно ли договориться с русскими, чтобы они взяли «Пакет» не на совсем, а только на время... Скажем, на сутки? Но я должен иметь гарантии, что они меня в обмен на «Пакет» выпустят отсюда в Италию... И потом, Дзаппа... Он не должен ничего знать... Да вот еще что! – воскликнул Самантар. – Я научу русских, как обращаться с «Пакетом»! Его надо вскрывать в безвоздушном пространстве – в специальной барокамере, лишенной кислорода, иначе он самовоспламенится...

– Вот и объяснишь это русским, – лукаво улыбаясь, заметил Бенжамин, – а я умываю руки...

Спецам из оперативно-технического управления КГБ потребовалось около шести часов, чтобы вскрыть и выпотрошить «Пакет».

Но на этом трудности не закончились. Чтобы скрыть свою осведомленность о содержании секретных натовских предписаний и кодах, нашим спецам пришлось после вскрытия придавать «Пакету» первозданный вид. На это потребовалось еще около часа. Затем Карпов из Москвы вновь вернулся в Новороссийск.

КГБ СССР завладел не только секретами «Пакета», но и приобрел нового агента среди натовского руководящего плавсостава – Али Мохаммеда Самантара, который в течение ряда лет работал на Москву под псевдонимом «Пророк»...

[logotipus]

Позволю себе вбросить обнаруженную на просторах интернетов статью.

Источник: Глобальная Альтернатива.

5 ноября 2009 года без особой помпы Россия отметила День военного разведчика. В этом году у праздника горький привкус – в апреле в отставку отправлен инициатор его учреждения Валентин Корабельников, возглавлявший ГРУ с 1997 года и прослуживший в военной разведке более 20 лет. Отставка Корабельникова сопровождалась многими скороспелыми комментариями, мало имевшими отношения к действительности, но сегодня, более полугода спустя, это событие уже можно оценить как логическое завершение крупнейшего провала российской разведки, последствия которого самым фатальным образом сказываются на взаимоотношениях России и Исламской Республики Иран.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

Иран является ключевым игроком в Каспийском регионе и борьба за влияние на этого игрока сегодня остра как никогда. У нынешней России слишком мало козырей для такой игры – ее реальное влияние в глобальных финансовых и политических организациях мизерно по сравнению с возможностями США, Китая и ЕС.

Единственный надежный способ, позволяющий России оказывать влияние на Иран, является военно-техническое сотрудничество по «белым», «серым» и «черным» схемам. Причем «серые» и «черные» поставки для Ирана наиболее важны, поскольку создают неопределенность в оценке его военного потенциала, не позволяющую израильскому Генштабу эффективно планировать операции по уничтожению инфраструктуры иранского ВПК, прежде всего – объектов атомной промышленности.

Возглавив в 1997 году ГРУ и войдя в Наблюдательный совет «Росвооружения» и «Промэкспорта», Валентин Корабельников автоматически стал главным лицом, отвечающим за функционирование «серых» и «черных» каналов военно-технического сотрудничества с Ираном. Каналы эти были разнообразны, но главным было «испанское направление». В Испании, в городе Марбелья, находилась штаб-квартира Монзира аль-Кассара, сотрудничавшего с ГРУ еще с 70-х годов прошлого века и курировавшего крупнейшую базу теневого оружейного рынка в Алжире.

«Принц Марбельи», как называли аль-Кассара в узких кругах, был подлинным мэтром черного рынка оружия. Он выполнял заказы СССР, поставляя оружие Организации Освобождения Палестины Ясера Арафата, Саддаму Хусейну и Муаммару Каддафи, и заказы США, являясь деятельным участником проектов банка BCCI и дела «Иран – контрас». Никарагуа, Бразилия, Венесуэла, Ливия, Палестина, Кипр, Ангола, Конго, Босния, Хорватия, Сомали, Ирак, Иран – вот далеко не полный перечень стран, с которыми успешно работал аль-Кассар.

Идеология и политика его не интересовала, только бизнес, и поэтому он был востребован самыми различными заказчиками. Реанимация этого «советского наследия» была несомненным успехом В.Корабельникова. Монзир аль-Кассар был в состоянии создать логистическую схему масштабных поставок оружия в Иран, при которой следы российского присутствия исчезали абсолютно. Под флагами третьих стран корабли приходили в Беджайю (Алжир), где спецгруз переваливался на суда аль-Кассара, и уже не имея никакого отношения к России, сложными траекториями отправлялся в Сирию и Иран. В случае перехвата предъявить претензии к российской стороне было невозможно.

В отличие от этой схемы, прямые поставки с помощью авиамоста «Россия – Иран» или через Каспий были намного более прозрачными для спецслужб США. Проблема заключалась в том, что аль-Кассар хорошо понимал разницу между СССР и нынешней Россией, а потому, банально говоря, мог «кинуть» в любой, самый неподходящий момент. Нужен был контролер, причем контролер весьма специфический, при виде которого у мэтра аль-Кассара и его людей пропадало бы всякое желание несерьезно относиться к порученному делу.

Так и познакомился «Принц Марбельи» с Геннадиосом Петровым и Алехандро Лангасом Гонзалесом, в миру - Александром Малышевым. Несколько авторитетных бизнесменов российского происхождения с греческими и испанскими паспортами дружно пожелали стать жителями Марбельи и купили виллы в уютном курортном городе – в шаговой доступности от дома знаменитого «оружейного барона». Новые знакомые обладали столь внушительной харизмой, что опытный аль-Кассар сразу сообразил – в случае работы не «по понятиям» долгая счастливая старость ему не грозит, а посему трудиться надо добросовестно. Канал успешно работал. Единственным условным проколом, да и то не по вине его операторов, стала информация о применении шиитской проиранской «Хезболлой» РПГ-29 «Вампир» и противотанковых ракетных комплексов «Метис-М» и «Корнет-Э» в боях с Цахалом на юге Ливана летом 2006 года.

Претензии были предъявлены Сирии, якобы поставившей оружие «Хезболле», в нарушение условий сертификата конечного пользователя. Разумеется, аль-Кассар и группа Геннадия Петрова были не единственным механизмом, обеспечивающим теневое военно-техническое сотрудничество России и Ирана.

Активное участие в этом процессе принял и Виктор Бут, чьи самолеты перевезли в Иран стратегические крылатые ракеты Х-55 и соответствующий комплекс наземного оборудования в 2001 году. Этот яркий пример привлек внимание мировой общественности, но подлинную головную боль планировщикам израильского Генштаба и их американским коллегам создавали не столько единичные поставки неконвенционального оружия, сколько мощный поток обычных вооружений, боеприпасов и оборудования, размывающий представление о реальном оборонном потенциале Ирана и практически делающий невозможными операции, подобные уничтожению сирийского ядерного реактора в сентябре 2007 года.

Решение использовать представителей криминального сообщества в испанской схеме оказалось роковым. В 2000 году на Запад ушел подполковник ФСБ А.Литвиненко, по роду своей деятельности хорошо осведомленный об агентуре российских спецслужб в криминальных сообществах. Среди сведений, переданных им британским и американским коллегам, были данные о том, что крупный представитель криминального мира Захарий Калашов (Шакро – молодой), курд по национальности, является агентом ГРУ и работает с видными функционерами «Рабочей партии Курдистана». РПК, которую в НАТО, и в первую очередь в Турции, считают террористической организацией, держит крупные военные базы в Иране и Сирии, и широко вовлечена в теневой оружейный трафик. Формально отношения РПК с иранским и сирийским руководством более чем прохладные, но практика использования РПК иранскими и сирийскими спецслужбами в своих проектах хорошо известна.

О контактах Шакро с испанской группой Г. Петрова А. Литвиненко в начальный период своего пребывания в Лондоне не знал. Но информация о Шакро заинтересовала американцев, озабоченных курдской проблемой в Ираке и связи Шакро стали разрабатывать с активным участием А. Литвиненко. Дальнейшее было делом техники. Шакро арестовали в Дубае 7 мая 2006 года и почти сразу вывезли в Испанию. Этот арест поверг аль-Кассара и Г.Петрова в шок. Весь многолетний криминальный опыт этих заслуженных людей говорил о том, что надо немедленно сматывать удочки. Но Центру работа канала была необходима как воздух – в политическом отношении иранская проблема выходила на пик. Аргументы, чтобы заставить уголовного авторитета продолжать столь нужную работу у Москвы были, а Г. Петров мог удержать аль-Кассара. К тому же Шакро знал далеко не полную картину, а лишь отрывочные эпизоды и это вселяло определенную надежду. Но противника следовало притормозить – 23 ноября 2006 года А. Литвиненко скончался в клинике Лондонского университета.

Возможно, эта акция и оттянула катастрофу, но предотвратить не смогла – в июне 2007 года аль-Кассар был арестован. С момента его ареста вся схема, связанная с алжирским транзитом, стала рассыпаться как карточный домик. Испуганное алжирское руководство не только принялось ликвидировать структуры аль-Кассара, но и пошло на беспрецедентный разрыв миллиардного оружейного контракта с Россией в феврале 2008 года. В марте 2008 года в Таиланде взяли Виктора Бута. В США ордер на его арест выписал прокурор Манхэттена Майкл Гарсиа – тот самый, который перед этим выписал ордер на арест аль-Кассара. Состав оперативных групп, работающих по аль-Кассару и В.Буту совпадал на 90%. Состав формальных обвинений также полностью совпадал – поставка оружия для колумбийской FARC.

Видимо времени для изысков у американцев не было, теневым поставкам российского оружия в Иран надо было положить конец как можно быстрее. Г. Петров со своими людьми метался в захлопывающемся капкане. Риск превышал все разумные пределы, но Центр требовал продолжать работу – борьба за влияние на Иран достигла высшего накала. Наконец, Г. Петров не выдержал и заявил, что выходит из игры. Центр пообещал гарантии. Но Г. Петров уже ничему и никому не верил и потребовал разговора с высшим руководством. В панике Центр выполняет это требование и допускает фантастическую ошибку! Разговор Г. Петрова с министром обороны РФ А. Сердюковым перехватывают американцы. Группу Г. Петрова арестовывают в июне 2008 года. Через несколько дней после ареста Г. Петрова аль-Кассара вывозят из Испании в США. 17 июня испанская пресса сообщает, что группа Г.Петрова занималась нелегальной торговлей оружием и имела контакты с высшими должностными лицами РФ, а ее ликвидация стала возможной при поддержке ФБР. В феврале 2009 года аль-Кассар приговорен в США к 30 годам тюрьмы за нелегальную торговлю оружием.

В апреле 2009 года начальник ГРУ Валентин Корабельников отправлен в отставку. Но перед Ираном остаются обязательства, и в июле 2009 года предпринимается судорожная попытка реанимации алжирского трафика. Но сухогруз «Arctic Sea», следующий рейсом из Калиниграда (РФ) через Пиетарсаари (Финляндия) в Беджайя (Алжир) перехватывается. Операцией по поиску и возвращению «Arctic Sea» командует лично министр обороны РФ А.Сердюков, задействованы беспрецедентные силы ВМФ.
19 августа 2009 года эстонский адмирал, эксперт ЕС по борьбе с пиратством Тармо Кыутс публично заявляет, что «Арктик Си» вез нелегальный груз оружия, предназначенного для Ирана. С крушением «испанского канала» тают возможности российского влияния на Иран.

28 октября 2009 г. Иран и Турция подписывают меморандум по освоению газового месторождения Южный Парс. Иран заявляет о готовности пустить газ по газопроводу Nabucco. Таким образом, газопровод, призванный создать маршрут транспортировки газа из Каспийского региона в обход России получает надежную ресурсную базу.

[realtech]

Реаниматор внешней разведки. Автор: Владимир Сергеевич Антонов - ведущий эксперт Кабинета истории внешней разведки

Посвящается генералу Павлу Михайловичу Фитину

К весне 1939 года кровавые «чистки» среди сотрудников спецслужб СССР, ставшие частью печально известной «ежовщины», пошли на убыль. К тому времени советская внешняя разведка была обезглавлена, ее заграничные аппараты разгромлены и в течение нескольких месяцев не действовали. Именно тогда, 13 мая 1939-го, по решению политбюро ЦК ВКП(б) начальником 5-го отдела Главного управления государственной безопасности Наркомата внутренних дел СССР (он занимался внешней разведкой) назначается новый молодой руководитель.

» Спойлер (нажмите, чтобы прочесть) «

ВЫПУСКНИК ТИМИРЯЗЕВКИ

Павел Михайлович Фитин родился 28 декабря 1907 года в селе Ожогино Ялуторовского уезда Тобольской губернии в семье крестьянина. В 1920 году окончил начальную школу и в неполные тринадцать лет пошел работать в сельхозкоммуну. Там был принят в комсомол и получил направление в среднюю школу. После завершения в ней учебы поступил на инженерный факультет Сельскохозяйственной академии им. К.А.Тимирязева. С 1932 года он, уже дипломированный специалист, работает заведующим редакцией Сельскохозяйственного государственного издательства. В 1934–1935 годах служит в Красной армии, а затем вновь трудится в том же издательстве заместителем главного редактора.

Обрушившиеся на страну в конце 1930-х годов массовые репрессии, в результате которых погибли и более 20 тыс. чекистов, потребовали срочного пополнения потерь в органах госбезопасности. В марте 1938 года Павел Фитин по партийному набору был направлен в НКВД. Он окончил специальные ускоренные курсы в Школе особого назначения (ШОН) наркомата, готовившей кадры для внешней разведки. В октябре 1938-го назначается стажером в 5-й отдел ГУГБ, уже через месяц – оперативным уполномоченным, а в декабре – заместителем начальника отдела. С мая 1939 года Фитин руководит внешней разведкой.

Прежде всего ему пришлось заняться реанимацией как «легальных», так и нелегальных резидентур за границей. В результате вскоре удалось воссоздать 40 из них. Это удалось сделать благодаря отправке в различные страны свыше 200 разведчиков.

Так, 10 декабря 1940 года в Берлине Елизавета Зарубина («Вардо») встретилась с женой видного германского дипломата «Августой», связь с которой ранее поддерживал разведчик-нелегал Федор Парпаров. «Вардо» удалось убедить «Августу» продолжить работу на советскую разведку.

В июле 1940 года в Берлин для возобновления контактов с ценнейшими источниками – сотрудником разведотдела люфтваффе Харро Шульце-Бойзеном («Старшина») и старшим правительственным советником имперского Министерства экономики доктором Арвидом Харнаком («Корсиканец») – приехал молодой разведчик Александр Коротков. Срок его командировки был определен в один месяц, однако она затянулась на полгода.

Связь с «Корсиканцем» Коротков восстановил в сентябре 1940 года. Агент передал оперработнику ряд ценных материалов, в том числе сведения о военных планах Германии против Советского Союза. Немного погодя через Харнака удалось выйти на «Старшину», а также других членов подпольной антифашистской организации, получившей впоследствии название «Красная капелла».

Александр Коротков восстанавливает связь с еще одним ценнейшим источником берлинской резидентуры НКВД, начальником «советского» отдела германской тайной полиции Вилли Леманом («Брайтенбах»), от которого накануне войны были получены важные документы. Среди них – подготовленный гестапо для Гиммлера доклад «О советской подрывной деятельности». Из документа следовало, что гитлеровскому руководству ничего серьезного об оперативной деятельности резидентур НКВД и ГРУ в Германии не известно.

ВОЙНА НАЧНЕТСЯ СО ДНЯ НА ДЕНЬ

Однако развал внешней разведки в 1930-е годы был еще слишком ощутим. Несмотря на предпринятые Фитиным и его подчиненными активные меры, ее загранаппараты не смогли предупредить Центр о нападении Германии на Францию, Бельгию, Нидерланды и Люксембург 10 мая 1940 года. Следует также признать, что в распоряжении 5-го отдела ГУГБ не имелось плана «Барбаросса», хотя советским разведчикам и удалось выяснить его основное содержание.

Правда, уже 4 июля 1940 года Лубянка проинформировала Кремль о переброске первых немецких дивизий на границу СССР. А всего с июля 1940 года по июнь 1941 года внешнеполитическая разведка направила в политбюро ЦК ВКП(б) более 120 детальных сообщений. В них отслеживались не только военные приготовления Германии, но и содержались сведения о планах эксплуатации советских территорий, которые будут захвачены вермахтом.

Тем не менее нарком внутренних дел Берия, знавший о том, что Сталин войны не хочет и стремится ее предотвратить, грозился «стереть в лагерную пыль» всякого, кто говорит о близком нападении Третьего рейха на СССР. Но резидентуры внешней разведки в Берлине, Риме, Праге, Хельсинки, Шанхае били тревогу: война может начаться в любой день! Опытный разведчик-нелегал Василий Зарубин, встретившийся в Шанхае с военным советником Чан Кайши Стеннесом («Друг»), доложил в Москву, что, по данным источника, гитлеровское нападение состоится в мае 1941 года. На очередной встрече «Друг», ссылаясь на высокопоставленного германского дипломата, сообщил Зарубину, что крайняя дата начала войны назначена Гитлером на 24 июня.

Знакомясь с шифровкой от Зарубина, Павел Фитин невольно вспомнил, что разведка уже называла восемь дат развязывания Берлином агрессии. В мае, о котором говорили многие донесения, нападение не состоялось: Гитлер вторгся в Югославию, а также оккупировал остров Крит. И вот теперь поступают сведения о девятой дате. Что это: истина в последней инстанции или очередной блеф фюрера? Ведь и свое нападение на Францию он под разными предлогами переносил 38 раз! Однако внутренний голос подсказывал Фитину, что на этот раз источники не ошибаются.

12 апреля 1941 года Центр получил сообщение из Лондона от Кима Филби, работавшего в британских спецслужбах. В нем говорилось, что «у советских границ развернуто 127 германских дивизий, в том числе в Польше 58. Всего в германских вооруженных силах насчитывается 223 дивизии». Эта информация подтверждала сведения, добытые разведкой в Болгарии. Однако верны ли они? Только после войны станет известно, что на самом деле у Гитлера было на 50 дивизий больше.

К маю 1941 года информация резидентур стала настолько детальной, что руководству внешней разведки были известны места дислокации немецких дивизий, расположение батальонов, отдельных казарм, штабов частей. В апреле–мае Лубянка доложила руководству страны последние сведения о приготовлениях Германии к нанесению удара. В документе сообщалось о завершении строительства рокадных дорог, об укреплении мостов, скрытной концентрации переправочных средств, выгрузке боеприпасов прямо на грунт, об ограничении передвижения гражданских лиц в приграничной зоне и о переоборудовании школ под госпитали, введении частичного затемнения.

Однако разведка не смогла ответить на главные вопросы, тревожившие Кремль. Если война неизбежна, то какие цели преследует Гитлер? Где будет направление главного удара и какими силами? Как все начнется – с провокаций, приграничных сражений или же будет предъявлен ультиматум? Начальник разведки хорошо знал, что Сталин считает, что войну между Германией и Советским Союзом может спровоцировать либо Англия, либо кто-нибудь из нацистских генералов.

В феврале 1941 года был создан Наркомат государственной безопасности, который возглавил Всеволод Меркулов. Одновременно политбюро ЦК ВКП(б) учредило Координационный совет всех разведывательных служб СССР, в состав которого вошли руководители НКВД, НКГБ, наркоматов обороны и Военно-морского флота. Однако развернуть полномасштабную работу Координационный совет не успел. В предвоенные месяцы им была лишь одобрена инструкция по ведению разведывательной и контрразведывательной деятельности в мирное время. Мероприятия по ведению разведывательной работы в период войны разработаны не были.

16 июня 1941 года из берлинской резидентуры пришло срочное сообщение «Старшины», в котором говорилось: «Все военные приготовления Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удара можно ожидать в любое время».

Эти сведения были срочно доложены наркому госбезопасности Всеволоду Меркулову. Павел Фитин отдал распоряжение начальнику германского отделения подготовить срочную обобщенную информацию разведки для Сталина.

В ночь с 16 на 17 июня Фитина вызвал нарком Меркулов и сообщил, что в час дня в Кремле их ожидает Сталин. По прибытии в Кремль, Меркулов и Фитин были приглашены в кабинет вождя. Тот поздоровался с вошедшими кивком головы, но сесть им не предложил, да и сам не садился, слушал доклад, расхаживая по кабинету. Иногда он прерывал Фитина, чтобы задать вопрос или сосредоточиться на заинтересовавших его моментах. Подойдя к большому столу, на котором стопками лежали многочисленные сообщения и докладные записки, Сталин, не поднимая головы, сказал:

– Прочитал ваше донесение... Выходит, Германия собирается напасть на Советский Союз?

Нарком госбезопасности и его подчиненный молчали. Сталин продолжал расхаживать по кабинету, изредка попыхивая трубкой. Наконец, остановившись перед ними, спросил:

– Что за человек, сообщивший эти сведения?

Фитин дал подробную справку на «Старшину», подчеркнув, что он близок к нам идеологически, работает в Министерстве воздушного флота и очень осведомлен. Как только ему стал известен срок нападения Германии, он сразу вызвал на очередную встречу оперработника и передал ему сообщение. Оснований сомневаться в его неискренности у разведки нет.

После окончания доклада вновь наступила пауза. Нарком госбезопасности Меркулов не проронил ни слова. Сталин, подойдя к своему столу, бросил:

– Дезинформация! Можете быть свободны...

...Минуло несколько тревожных дней. На рассвете 22 июня Фитин вышел из своего рабочего кабинета на Лубянке. После недавней встречи со Сталиным его неотвязно мучил один вопрос: неужели сообщение «Старшины» – дезинформация? С этими тяжелыми мыслями он приехал домой и прилег, однако отдохнуть ему не удалось: зазвонил телефон. Было пять часов утра 22 июня 1941 года.

В трубке раздался голос дежурного по Наркомату госбезопасности:

– Товарищ генерал, вас срочно вызывает нарком!

ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

В связи с продвижением вермахта на восток 18 июля 1941 года выходит специальное постановление ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германских войск». Одновременно принимается решение об очередной реорганизации внешней разведки. Наркомат госбезопасности был ликвидирован, а внешняя разведка вновь возвратилась в состав НКВД, которым руководил Берия.

Павел Фитин становится начальником Первого управления НКВД, основная задача которого – развертывание активной разведывательной работы за рубежом. С началом гитлеровского нашествия перед руководимой Фитиным внешней разведкой остро встал вопрос: вступит ли Япония в войну на стороне Германии? Эту проблему регулярно отслеживали резидентуры в Японии, Китае и в других странах. Уже в первые месяцы войны ими были получены достоверные сведения, говорившие о том, что Токио займет выжидательную позицию в советско-германском противоборстве. Эта информация политической разведки, подкрепленная данными военной разведки и из других источников, позволила Сталину в период битвы за Москву снять с Дальнего Востока и перебросить на Западный фронт сибирские дивизии, которые помогли выиграть сражение на подступах к советской столице...

В конце июня 1941-го «легальные» резидентуры нашей внешней разведки в Германии и ряде захваченных Третьим рейхом европейских стран прекратили свое существование. А развертывание работы нелегальных резидентур, создававшихся на период войны, сталкивалось с определенными трудностями. В конце августа 1942 года гестапо арестовало членов подпольных групп «Старшины» и «Корсиканца». Всего в Германии по делу «Красной капеллы» было схвачено свыше 200 человек, а с учетом оккупированных государств – 600 (большинство из них казнили). В том же году погиб ценный агент внешней разведки в Германии «Брайтенбах».

С утерей разведывательных возможностей непосредственно в Германии Павел Фитин сделал ставку на активизацию работы «легальных» резидентур в таких странах, как Англия, США, Болгария, Турция, Китай, Иран, Афганистан, Швеция, Япония и ряд других. Наиболее значительных результатов внешняя разведка под руководством Фитина добилась в Англии, где активно действовала знаменитая «Кэмбриджская пятерка» в составе Кима Филби, Джона Кернкросса, Энтони Бланта, Дональда Маклейна и Гая Бёрджеса. Благодаря им Москва в течение всего периода войны имела доступ к секретным документам кабинета министров и военного ведомства Великобритании, к переписке премьер-министра Черчилля с президентом США Рузвельтом и главами других государств, а также министра иностранных дел Идена с послами Англии за рубежом.

Одновременно резидентуры внешней разведки в Англии и США добыли секреты атомной бомбы. Первая информация о том, что в Великобритании ведутся работы по созданию «супероружия», поступила от Джона Кернкросса. Нарком Берия поначалу отрицательно отнесся к этим сведениям, расценив их как попытку правящих кругов Великобритании отвлечь силы и средства Советского Союза на второстепенные цели...

Здесь надо сделать небольшое отступление. В связи с наметившимся переломом в ходе войны в апреле 1943 года происходит новая реорганизация органов госбезопасности: вновь воссоздается Наркомат государственной безопасности СССР. Павел Фитин становится начальником его Первого управления и упорно доказывает необходимость работы по атомному проекту. Благодаря настойчивости Фитина в июле 1943 года Государственный комитет обороны СССР принял специальное постановление о начале работ над ядерным оружием в нашей стране. Руководителем советского атомного проекта назначается Игорь Курчатов, а куратором... Берия.

Разумеется, помимо атомной проблемы разведка в годы войны решала массу других важных задач.

Так, 27 ноября 1941 года в США, в адрес Василия Зарубина, ушла телеграмма за подписью начальника внешней разведки, в которой уточнялись задачи американской резидентуры. Прежде всего требовалось изыскать возможности для получения политической, экономической и военной информации по Германии и ее союзникам. Особое внимание обращалось также на своевременное выявление планов и намерений США в отношении СССР, а также стран «оси».

Но, несмотря на подобное недоверие, между спецслужбами государств антигитлеровской коалиции было налажено довольно тесное сотрудничество. В августе 1941 года посол Великобритании в Москве Криппс передал предложение своего правительства о налаживании взаимодействия разведок двух стран в борьбе против германского шпионажа. Вскоре в Москву прибыл представитель британской разведки генерал Джордж Хилл (он и ранее работал в нашей стране, даже был участником знаменитого «заговора послов»).

Спецслужбы СССР и Великобритании разгромили немецкую разведывательную сеть в Иране. В Афганистане ими была ликвидирована шпионская организация стран «оси», получившая название «Мародеры».

После того как в Великой Отечественной войне произошел коренной перелом в пользу Советского Союза, важное место в работе внешней разведки за рубежом стали занимать вопросы, связанные со сроками открытия второго фронта и сепаратными переговорами, которые Англия и США пытались вести с нацистской Германией за спиной СССР. Руководимая Фитиным внешняя разведка внимательно следила за тайными контактами наших союзников. В мае 1942 года стокгольмская резидентура информировала Центр, что сотрудник посольства Третьего рейха тайно вылетел в Лондон для обсуждения с британской стороной условий выхода Германии из войны. В сообщении отмечалось, что за спиной кругов, оппозиционных гитлеровскому режиму, стоят экс-канцлер Германии фон Паппен и ряд высокопоставленных военных и политических деятелей страны. Фитин поставил в известность Сталина об этой шифровке, а также изложил доклад лондонской резидентуры о том, что на сей раз Англия отклонила предложения немцев и интернировала гитлеровского дипломата.

В дальнейшем резидентуры советской внешней разведки регулярно информировали Центр о попытках германской стороны установить контакты с англичанами в Анкаре, Берне, Ватикане...

Накануне Ялтинской конференции советские разведчики получили копию шифртелеграммы, которую Черчилль направил Рузвельту. В ней обсуждался вопрос о том, как лучше обыграть Сталина на встрече в Крыму. Фитин проинформировал советское правительство об этой телеграмме, а также о том, что Англия и США намерены поддержать на конференции польское правительство в эмиграции. 23 и 28 января 1945 года начальник разведки представил Сталину основные документы правительств США и Англии, в которых рассматривались перспективы послевоенного устройства в Европе.

Полученные разведкой документы позволили советскому правительству добиться от США и Англии принятия в Ялте решений, учитывающих реальные интересы СССР. В июне 1945 года, когда нацистская Германия капитулировала, внешняя разведка направила Сталину доклад начальников штабов вооруженных сил Великобритании премьер-министру Черчиллю, озаглавленный «Безопасность Британской империи». В этом документе Советский Союз из-за его поддержки национально-освободительных движений в странах «третьего мира» объявлялся «главным противником Великобритании и всего западного мира». Авторы документа рекомендовали британскому правительству осуществить серию внешнеполитических и военных мероприятий, чтобы не допустить восстановления разрушенной экономики СССР.

ПОСЛЕ 1946-ГО

Вторая мировая война закончилась, но забот у Павла Фитина не убавилось. Вчерашние союзники Москвы, овладевшие секретом атомного оружия, разрабатывали планы нападения на СССР. Внешняя разведка регулярно информировала Кремль о всех нюансах политики Запада в отношении нашей страны. От былого недоверия Сталина к донесениям разведчиков не осталось и следа. Упрочился авторитет и самого Павла Фитина, чьи предупреждения о грядущем нападении Гитлера на Советский Союз подтвердились вопреки прогнозам Берии.

Однако после войны Лаврентий Павлович полностью рассчитался со строптивым начальником разведки. В конце июня 1946 года по личному распоряжению маршала генерал-лейтенант Фитин был освобожден от занимаемой должности, на которой столь блестяще зарекомендовал себя в военные годы. Свыше пяти месяцев он находился в распоряжении управления кадров без какого-либо назначения.

В декабре Фитина направляют заместителем уполномоченного МГБ СССР в Германию, где он работает до 1947 года. В дальнейшем Берия вновь понижает его в должности: Фитин назначается на пост заместителя начальника Управления госбезопасности по Свердловской области. Затем опального генерала переводят в Алма-Ату.

Берия, однако, не решился на прямую физическую расправу с Фитиным, зная о том, что Сталин прислушивался к его мнению в период Великой Отечественной и ценил вклад руководимой им разведки в обеспечение общей победы над врагом.

В 1953 году Берия распорядился уволить Фитина из органов госбезопасности «в связи с неполным служебным соответствием». 46-летний генерал-лейтенант был лишен и военной пенсии, поскольку не имел соответствующей выслуги лет. Лишь после ареста Берии и суда над ним Павлу Михайловичу удалось устроиться директором фотокомбината Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, где он и работал до конца своей жизни.