Сейчас обсуждают

[Rescepter]

В жизни замечательных людей бывают случаи, когда они с ослепляющей точностью оценивают значение не только других замечательных людей, но и своё собственное. Их мнение и оценки на долгие годы, иногда на десятилетия опережают смутные догадки современников.
Безупречная точность, беспощадность анализа собственной исторической миссии всегда оказываются одним из условий, определяющих пути дальнейшего изучения творческого наследия некоторых замечательных людей. Такая точность самооценки свойственна только людям огромного таланта, поразительной душевной тонкости, сложнейшей нервной организации, безупречного чувства объективности, такта и скромности.
Можно считать доказанным, что всякий большой художник и мыслитель оценивает свой труд
и свои взаимоотношения с историей культуры и мировой историей правильно.

Часть1.Любовь писателя Олеши к самому себе

Одна из самых настойчивых, трудных и значительных сквозных линий жизни и творчества Юрия Олеши была линия любви. Любовь Юрия Олеши к самому себе.
За пятьдесят шесть лет напряженной интеллектуальной жизни (1904-1960гг.) и сорок пять лет интенсивного литературного труда (1915-1960гг.) Юрия Олешу (жил в 1899-1960гг.) ни на минуту не оставляла мысль о том, сколько он принёс пользы человечеству и достаточно ли его за это оценили. Он говорил об этом с лучшими знатоками своего творчества и с широкими кругами населения нашей страны, писал об этом, связывая важнейшую тему с космогоническими концепциями
и железнодорожным транспортом.

Высказывания Юрия Олеши о его значении в судьбах русской культуры, в трагедии русского либерализма
и других ответственных мероприятиях, можно систематизировать на четыре группы:
1. "Как Юрия Oлешу любили его лучшие современники".
2. "О том, как предстает мой (то есть, Юрия Олеши) образ в интерпретации лучших современников".
3. "О том, кто и как именно любил меня".
4. "О том, как я люблю себя сам".

Эти контрадикции позволят представить Юрия Олешу в образе, который он справедливо считал самым глубоким, очищенным от всего нехарактерного, наносного. Они покажут, как лучшие знатоки его жизни и творчества ощупью, иногда оступаясь в потёмках, приближались к истине, которую сам Юрий Олеша распахнул с такой широтой.

"Как Юрия Oлешу любили его лучшие современники".
Вот что думали и чем поделились с нами лучшие знатоки жизни, творчества, круга и души Юрия Олеши.

Первое место по праву близкого друга и честного критика Олеши предоставим Виктору Шкловскому:
"Ю. К. Олеша написал много замечательных книг...Юрий Карлович создал прекрасные новеллы, пьесы..."

Второе место принадлежит Дм. Ерёмину:
"...в каждом из его фрагментов ("Ни дня без строчки". –ред..) видишь юношескую чистоту души, самобытность и природное остроумие, талантливость художественного восприятия жизни".

Следующее слово дадим Л. Славину, который знал Олешу на протяжении полувека и который хорошо понимал, что "...давние связи, идущие в глубь годов, позволяют судить о старом друге более глубоко и объемно, более справедливо". Вот как он глубоко, объемно и справедливо говорил
о старом друге:
"Украшение гимназии, первый ученик, золотой медалист!"
"Впоследствии, вспоминая о Багрицком, Олеша писал "Может быть, Багрицкий наиболее совершенный пример того, как интеллигент приходит своими путями к коммунизму". В сущности, Олеша писал это и о самом себе, хотя его путь был обрывистее".
"В одном из своих выступлений я назвал Oлешу "солнцем нашей молодости"".
"...ещё при жизни вокруг Олеши стала складываться атмосфера легендарности... Его изречения передавались из уст в уста... в лучшие свои минуты Олеша был полон истинного величия".
"Некоторые из миниатюр ("Ни дня без строчки". – ред.) принадлежат к шедеврам нашей литературы..."
"Он как бы остановил движение времени, как останавливают часы, чтобы рассмотреть механизм
в подробностях. Это нелегко. Это не каждому дано.
Но Олеша силой своего таланта остановил мир, расчленил его и принялся рассматривать в деталях, как часовщик...
"Ни дня без строчки" - произведение революционное и по содержанию и по форме".
"Пламенная душа Олеши, полная любви..."
"Такой неистовый в своих устных эскападах, в писаниях своих он был скромен до самоуничижения".

Ещё один верный друг Юрия Олеши Л. Никулин по тому вопросу говорил:
"Юрий Карлович любил животных, дружил с сиамским котом по кличке Мисюсь".
"Как много он знал, как умел из бездны знаний выбирать что-то важное, чего другие не замечали..." "Одного добивался Олеша всю жизнь - совершенства. Это была мания совершенства. Он добивался этого даже в небольших статьях, а больше всего в том, что осталось незавершённым. Ко всему, что он писал, он относился взыскательно".
"Олеше очень нравился успех (а кому он не нравится!)..."

А вот что рассказывал хозяин квартиры, у которого Олеша "...две или три недели в один из самых мрачных месяцев своей жизни... жил":
"...не было человека, знавшего его и не поддавшегося его очарованию, потому что талант всегда притягателен".
"...человек... умеющий за письменным столом творить чудеса..."
"...книжки рассказов ("Вишнёвая косточка" – ред.)... кричавших о могуществе его таланта..."
"...при чтении "Трёх толстяков" ощущаешь молодость пера, невоздержанность таланта, которому всего мало и всё по плечу".
"...едва я назвал роман ("Три толстяка" – ред.), которым интересовался, лицо моей суровой собеседницы вдруг осветила детская улыбка, и отвечала она мне уже не по служебному долгу, а по велению сердца".
"Само его мышление было метафорическим. Вот почему о Маяковском он (Олеша- ред.) замечает:
"В его книгах, я бы сказал, раскрывается настоящий театр метафор".Полностью это относится к нему самому. Здесь уже даже не театр, а целый «стадион метафор!"

Последнее высказывание представляет особенный интерес для исследователя по двум обстоятельствам. Так как Oлеша и его лучшие знатоки твёрдо уверены в том, что самое главное это метафоры, и искусство измеряется их количеством и достоинствами, то, естественно, чем метафор больше, тем художник лучше. Так как у Маяковского лишь театр метафор, а у Олеши целый стадион, стало быть, Oлеша лучше. Второе обстоятельство также не лишено занимательности: оно говорит
о глубокой эволюции, которую претерпевает образ Олеши в жизни и творчестве его лучших знатоков. Так, например, И. Рахтанов в 1963 году ещё думал, что у Олеши был лишь "Стадион метафор в 1966-м он уже понял, что этого мало. Теперь он говорит: "Целый стадион метафор".

После выступления хозяина квартиры, слово предоставлено хозяину литературы товарищу Ермилову:
"На подлинно талантливом произведении искусства всегда лежит печать своеобразия. Это целиком относится и к "Зависти": здесь читатель изумленно прощается с одной неожиданностью, чтобы сейчас же радостно натолкнуться на другую. Здесь любой образ чёток, здесь все описания поражают смелостью и необычайной рельефностью, здесь диалоги коротки и оригинальны, здесь подробности, дающие образ человека, всегда новы и остроумны.
Вошёл в литературу новый свежий писатель..."

Слово от молодых имеет Владимир Огнев.Он получил церковно-приходское образование
в Литературном институте, поэтому художественные образы производят на него особенно сильное впечатление. Увидев протянутые через все произведения Олеши гирлянды сверкающих метафор, запыхавшийся от восхищения молодой критик аккуратно выписал в столбик художественные образы, ставшие подлинной классикой:
"...огни", которые, "когда смотришь с моря", "казалось, перебегают с места на место"... "полотенце, извилистое от частого употребления"; анютины глазки, похожие на военные японские маски... ливень ходит столбами за окном - похоже на орган; о гиацинте - кавалькада розовых или лиловатых лодок, спускающихся по спирали вниз, огибая стебель; вынырнувшие гуси "подымают столько воды, что могут одеться в целый стеклянный пиджак; кувшин, покрытый слоем пыли, кажется одетым в фуфайку..."

И это действительно классика. Особенно последний образ: кувшин, покрытый слоем пыли, кажется одетым в фуфайку... Тут уж ничего не скажешь: классика, и больше ничего. На уровне Гоголя. Гоголь так и писал: "Чичиков увидел в руках его графинчик, который был весь в пыли, как в фуфайке".
Несомненно, Олеша писал, как Гоголь. Не хуже. Правда, у Гоголя, кроме графинчика, были ещё Чичиков с Плюшкиным, но это несущественно.
Критик не прочитал начала и конца фразы самого Олеши. А вместе с тем читать фразы от начала до конца имеет громадное принципиальное значение. И если бы критик так поступил, то он узнал бы, что это не Олеша, а "Гоголь трижды сравнивал каждый раз по-иному предмет, покрытый пылью: один раз это графин, который от пыли казался одетым в фуфайку, тут и запыленная люстра, похожая на кокон, тут и руки человека, вынутые из пыли и показавшиеся от этого как бы в перчатках". Ну, не Олеша, так Гоголь. Какое это имеет значение?

" О том, кто и как именно любит меня".
"Гайдар... меня любил и высоко ставил..."
"Мне кажется, что она (Сейфуллина.-ред.) любила меня как писателя..."
"Скульптор Абрам Малахин симпатичен, умён, тонок и любит меня".
"Он (Гладков. - ред.), как мне кажется, любил меня".
"Он (Ильф. – ред.) посмеивался надо мной, но мне было приятно ощущать, что он относится ко мне серьезно и, кажется, меня уважает".
"Он (Шолохов. - ред.) отозвался о моих критических отрывках с похвалой - причем в интервью, так что во всеуслышание ".
"Щукин сказал мне как-то, что из меня получился бы замечательный актёр".
"Ему (Катаеву. - ред.) очень нравились мои стихи..."

"О том, как я люблю себя сам".
Проследим одну из важнейших сквозных линий жизни и творчества писателя - линию любви к самому себе.
Из всех замечательных художников XVIII-XX веков, только двое - Юрий Олеша и граф Д.И.Хвостов придавали столь серьёзное значение своей роли в истории отечественной литературы. И это заслуживает самого глубокого уважения и пристального внимания.

О том, как Юрий Олеша любит себя, он рассказывал всю жизнь, иногда очень обстоятельно, иногда (реже), лишь бросив две-три выразительные фразы, но всегда охотно.

Вот несколько высказываний, не дающих достаточно полного облика писателя, но прокладывающих пути к научному изучению предмета.
"По старому стилю я родился 19 февраля - как раз в тот день, в который праздновалось в царской России освобождение крестьян. Я видел нечто торжественное в этом совпадении; во всяком случае приятно было думать, что в день твоего рождения висят флаги и устраивается иллюминация".
"Я очень сильная фигура детства. Обо мне говорят в парикмахерской, в дворницкой, в греческой мясной лавке (в связи с тем, что ему чуть было не выбили глаз. - ред.), в богатых квартирах и бедных".
"Это был самый обыкновенный профессор, необыкновенно было то, что перед ним стояла целая группа хороших поэтов... И где-то ещё скребли кошки этого буржуазного профессора по той причине, что молодые поэты, сиявшие перед ним, были на стороне революции с матроснёй, с кавалеристами в будёновках, с чекистами".
"Когда я думаю сейчас, как это получилось, что вот пришёл когда-то в "Гудок" никому не известный молодой человек, а вскоре его псевдоним "Зубило" стал известен чуть ли не каждому железнодорожнику, я нахожу только один ответ. Да, он, по-видимому, умел писать стихотворные фельетоны с забавными рифмами, припевками, шутками".
"Я как-то удачно сказал себе, что я не иду по земле, а лечу над ней".
"Где-то я писал о морозе, неподвижном, как стены. Это хорошо сказано".
"Вы острите... Вы хорошо острите. "Служба крови", например, - это хорошо".
"Я твёрдо знаю о себе, что у меня есть дар называть вещи по-иному" .
"В Средней Азии особенно оценили меня за строчку, в которой сказано, что девушка стояла на расстоянии шёпота от молодого человека. Это неплохо на расстоянии шёпота!"
"Войдя в известность как писатель, я всё никак не мог познакомиться с ней (Анной Ахматовой. -ред.). О себе я очень много думал тогда, имея, впрочем, те основания, что уж очень все "признали" меня... (Его знакомят с Ахматовой. - ред.). У меня было желание, может быть, задраться. Во всяком случае, она должна, чёрт возьми, понять, с кем имеет дело... Не знаю, произвело ли на неё впечатление мое появление... Возможно, что, зная о моей славе, она тоже занялась такими же, как и я, мыслями: дать мне почувствовать, кто она".
"Когда-то, очень давно, когда я, как говорится, вошёл в литературу, причем вошёл сенсационно..."
"Думал ли я, мальчик, игравший в футбол, думал ли я, знаменитый писатель, на которого, кстати, оглядывался весь театр..."

Но особенного внимания заслуживает отрывок, в котором Юрий Олеша от частных замечаний переходит к важнейшему обобщению, в результате чего возникает твёрдо построенный историко-литературный ряд.
Он начинает не сразу, и сначала, как обычно у Олеши, появляются лишь острые и характерные подробности.
"До некоторых размышлений Томаса (Манна. - ред.) мне не дотянуться,- пишет Олеша, - но в красках и эпитетах я не слабее".
Олеша говорил о том, что такое Томас Манн и какое место он занимает в истории мировой литературы:
"Умер Томас Манн. Их была мощная поросль - роща с десяток дубов, один в один: Уэллс, Киплинг, Анатоль Франс, Бернард Шоу, Горький, Метерлинк, Манн.
Вот и он умер, последний из великих писателей".

Из высказываний Олеши мы узнаём, что Олеша в некотором отношении - в эпитетах и красках - не слабее Томаса Манна, а о красках в другом месте сказано, "...что от искусства до вечности остается только метафора", то становится ясным, что в некотором отношении он не слабее Уэллса, Киплинга, Анатоля Франса, Бернарда Шоу, Горького, Метерлинка. Об Уэллсе Олеша восторженно восклицает: "Я уж не говорю о великом Уэллсе!". Других он тоже очень хвалит. Порицает только Шоу ("Я не люблю Бернарда Шоу"). Нам становится ясным, что, будучи в некотором отношении не слабее Манна, Олеша не слабее и всей рощи. (По аксиоме, если две величины порознь равны третьей, то они равны между собой.) Таким образом, мы узнаём, что была мощная поросль великих писателей, один в один: Уэллс, Киплинг, Франс, Шоу, Горький, Метерлинк, Манн, Олеша.

Олеша о своём месте в литературе
Юрий Олеша лежал на клеенчатом диване, отвернувшись от всего мира, лицом к выпуклой диванной спинке. Продолжительные думы Олеши сводились к приятной и близкой теме: "Юрий Олеша и его значение", "Олеша и трагедия русского либерализма", "Олеша и его роль в русской революции".
.
Юрий Олеша - человек, который написал роман "Зависть" только для того, чтобы к произведениям о могучих человеческих страстях прибавить ещё одно, о той страсти, которую он знал лучше всех остальных.
В связи с этим Юрий Олеша никогда не мог успокоиться. Всё время думал: известный он или неизвестный. Он писал об этом сам, спрашивал у других. Другие тоже писали:
"Шарж на него был опубликован в газете "Литература и жизнь".
Когда ему показали газету, он сказал:
"Не может быть, это они ошиблись. Человек, на которого публикуют шарж, должен быть очень популярным".
Вл. Лидин один из первых обратил внимание на эту замечательную особенность Олеши
и рассказал о ней:
"Как вы думаете, - спросил меня раз Олеша, как обычно, неожиданно,- занимаю я прочное место в литературе?"
.
Приведём высказывания, воссоздающие подлинный облик автора "Зависть" лучшей книги Юрия Олеши, обладавшей высокой свободой самовыражения. Никогда никем не интересовавшийся, кроме себя, человек написал книгу о себе, книгу-исповедь.

Автор "Зависти" говорит:
"У меня есть убеждения, что я написал книгу ("Зависть"), которая будет жить века. У меня сохранился её черновик, написанный мною от руки. От этих листов исходит эманация изящества".
"Когда репетируют эту пьесу, я вижу, как хорошо в общем был написан "Список благодеяний". Тут даже можно применить слова: какое замечательное произведение! Ведь это написал тридцатидвухлетний человек - это во-первых, а во-вторых, оно писалось в Советской стране, среди совершенно новых, ещё трудно постигаемых отношений".
"...Мне приятно думать, что я делаю кое-что, что могло бы остаться для вечности".
"...я, вообще не любящий врать..."
- Я твёрдо знаю о себе..." - сказал Юрий Олеша подозрительным по ямбу тоном.

Последняя книга писателя
Некоторые отрывки из "Ни дня без строчки" прекрасны, как здания 1920-х годов, случайно сохранившиеся среди мощных ансамблей последующих десятилетий.
Последняя книга Юрия Олеши обладает неоспоримым достоинством, если сравнить её с тем, что писал он
в течение двух с половиной десятилетий до неё: писатель пытается вспомнить, как он когда-то говорил человеческим языком, и старается, как может, начать снова так говорить.

Юрий Карлович Олеша был человеком, который ничего сам не делал. Он лишь плыл в исторических обстоятельствах, с прирождённым изяществом загребая веслом.
Его последнее произведение оказалось лучше тех, которые он писал прежде, только потому что ему позволили сделать это произведение лучше.
Если бы ему позволили сделать прекрасные строки на двадцать пять лет раньше, то он согласился бы ещё с большим удовольствием. А если бы ему вообще позволили стать замечательным писателем, то, можно не сомневаться, он с величайшей охотой принял бы это предложение. Но ему такого предложения не сделали, и поэтому замечательным писателем он не стал. Он думал, что для того, чтобы овладеть профессией замечательного писателя, нужно не покладая рук создавать замечательные метафоры. Он не понимал, что нужны более важные вещи: смелость не слушать толпу, всё решать самостоятельно, готовность к ежеминутной гибели, ответственность за всё человечество, уверенность в том, что когда приходится выбирать между рабством и смертью, то нужно выбирать смерть.

Почему же Юрию Олеше удалось написать несколько очень хороших строк?
Потому что обстоятельства позволили Юрию Олеше написать перед смертью несколько прекрасных строк: у власти уже не было сил не позволять всё…
Если бы "Ни дня без строчки" были напечатаны немного раньше, то в них, несомненно, наряду с подборками о деревьях, писателях и птицах, была бы подборка и об автомобилях.

Подводя итоги, следует упомянуть о двух обстоятельствах, которые сыграли решающую роль в судьбе книги "Ни дня без строчки". Первое обстоятельство заключается в том, что автор догадался, что на улице на него не будут указывать пальцем, как на Алексея Толстого, на высокие ступени социальной лестницы не пустят, и поэтому можно уже не подличать с неистовостью начинающего преуспевателя, а кое-где действительно быть искренним. Второе обстоятельство состоит в том, что он узнал, будто теперь каждому разрешили писать в ряде случаев лучше, чем раньше, то есть предполагалось (безосновательно), что эту самую искренность санкционировали.

Больше всего восхищает в последней книге Юрия Олеши это то, что её автора не удалось до конца разрушить другим, и то, что автор не успел окончательно уничтожить себя сам. Именно поэтому такому человеку иногда удавалось не "писать так, как пишут остальные".
Но этот человек знал, что остальные этого никогда ему не позволят, и поэтому он писал, не рассчитывая на то, что остальные это прочтут, и поэтому он писал хорошо или, по крайней мере, старался писать, как мог, хорошо, и иногда это ему действительно удавалось.

О книге Юрия Олеши "Ни дня без строчки" можно, показать, что это хорошая книга или, по крайней мере, книга, которая не на много хуже ранних его книг, или что она лучше некоторых книг - своих сверстниц. Книга осталась незавершенной, ибо она завершена, на мой взгляд, неправильно. Всё это не умаляет значения книги "Ни дня без строчки" и её автора, который пренебрег самым главным, что есть у людей, - свободой, и который поэтому совершил в своей жизни столько недостойных поступков.

Юрий Олеша был добровольцем, старшиной, оставшимся на сверхсрочную службу. И поэтому, когда вместо незначительной книги "Ни дня без строчки" уже можно было попытаться написать нечто более серьёзное, он не воспользовался этой возможностью, не попытался и предпочёл сделать вид, что его творческий путь органичен в своем развитии.
Он думал, что это менее стыдно, чем раскаяние.

Книгу Юрия Олеши "Ни дня без строчки" читали очень внимательно.
Книга эта современникам очень понравилась. Особенно: вдове писателя, её сестре, мужу сестры, членам комиссии по наследству, авторам предисловий, друзьям детства и другим людям, ценящим в искусстве смелость, прямоту, благородство и роскошные метафоры.
Книга понравилась очень многим людям, не предвзятым, с хорошим вкусом, читающим много
и внимательно.

Книга Юрия Олеш"Ни дня без строчки" и особенно важна с точки зрения взаимоотношений искусства и времени.В другую эпоху, например, когда был написан "Король Ричард III", она могла бы пройти совсем незамеченной. Но напечатанные в журнале "Октябрь" одновременно с романом "Матросы" Аркадия Первенцева ,"Ни дня без строчки" начинает волновать наши сердца, сердца читателей, ценящих в искусстве безумную честность, подлинный гуманизм и знание грамматики.
Каждое время ждёт своих поэтов, своих трубачей. У каждого времени свои требования, своя культура и свой министр культуры.

Быть может, 1920-е годы с их культурой, министерством (наркомпросом) и искусством особенно симпатичны, потому что в них уже были ростки того нового, что так великолепно расцвело в 1930-х, 1940-х, 1950-х, 1960-х, 1970-х, 1980-х и т. д. годах. В той эпохе было очарование юности, свежести, трогательности девочки-подростка, девственность цветения, только бутоны, прохладные розовые бутоны, ещё неясные в своей внутренней сущности, полные неведомой и загадочной прелести и тайны, когда ещё многие не знали, во что они (то есть эти бутоны) распустятся и чем будут пахнуть. Лучшим в 1920-х годах было то, что это цветение, этот запах ещё не был столь пронзительным и лишенным тайного очарования.
Но книга "Ни дня без строчки", создававшаяся в 1950-е годы, нравится людям, среди которых ближайшие родственники, члены комиссии по литературному наследству, авторы предисловий
и приятели составляют незначительное меньшинство. Почему же эта книга так нравится остальным людям?
.
Потому что когда люди читают всё время только книги, страдающие отсутствием стилистической тонкости, то книга "Ни дня без строчки", обладающая стилистической тонкостью, кажется необыкновенно привлекательной, обаятельной, прекрасной и свежей, как бутон. Который еще не распустился. Который обыкновенные читатели Достоевского, Чехова, Хемингуэя, Цветаевой, Фолкнера и Льва Толстого не обязаны и не могут распускать сами.

Главное достоинство книги Юрия Олеши "Ни дня без строчки", в том, что она лучше других книг.
Одновременно с этим имеется ещё одно достоинство: эта книга принадлежит к числу тех, в которых мы особенно ценим не то, что в них есть, а то, чего в них нет.
Человек движется не со всей историей мира, а с той частицей её, за которую ухватился, к которой его прибило. За что именно ухватиться, решает в значительной мере сам человек и сам несёт ответственность за это решение.

Юрий Олеша сам выбирал свою частицу истории. Он был слабым человеком, и поэтому на его решение влияли разнообразные и не всегда непреодолимые обстоятельства. Он выбрал именно то, что считал для себя наиболее подходящим. Он ошибся, погиб, позволил обстоятельствам себя растоптать, потому что искал успеха, а следовало искать истину.
Но художник должен искать только одного: полного, точного и бескомпромиссного выражения своего намерения. Таким образом, речь идёт о правде искусства.
.
В последней книге Юрия Олеши "Ни дня без строчки" снова появились попытки утвердиться в своей, а не в чужой правоте. Но личность, выражающая себя в своём искусстве, была уже исчерпанной
и второстепенной, и поэтому произведение оказалось незавершённым и противоречивым и значительным лишь в тех частях, которые отразили частицы души, уцелевшие от распада.
Если положить историю литературного творчества Юрия Олеши рядом с историей советской литературы, для которой он так много сделал, то станет ясным, как точно Юрий Олеша повторил горы и пропасти своего века, как оба они - писатель и его литература - писали хорошо или плохо в хорошие или плохие годы.
Он был слабым, жалким, талантливым человеком, и он ничего не открыл, чего не открыла бы история литературы, чего не открыли бы за него. Он не возражал времени и его искусству. Он всегда был согласен. Он ничего не нашёл, ни на чём не настоял, ни в чём не переубедил никого. У него не было своего определенного и независимого взгляда на мир и не было равных отношений с миром. Он не спорил со Вселенной. Он лишь старался попасть в хороший полк.

Смерть писателя.
Юрий Олеша умер так, как скорбно сообщается в некрологах: "после продолжительной и тяжёлой болезни".
Он болел двадцать шесть лет, и когда вскрыли его архив, все стояли растерянные и испуганные, не понимая, как двадцать шесть лет жил этот человек, скончавшийся после продолжительной и тяжелой болезни бесплодия, беспомощности, пустоты и страха.

Никогда за сорок лет литературной жизни у Юрия Олеши не было так много исписанной бумаги. Для того чтобы получилась книга, нужно много, очень много исписанной бумаги. Эту бумагу долго перекладывают с места на место, потом клянутся, что покончат с собой, потом клянутся (и уже совсем определенно), что больше писать не будут никогда. Тогда получается книга. Юрий Олеша перекладывал бумагу с места на место, клялся, что отравится барбамилом, что никогда больше писать не будет. Ничего не помогало. Книга не получалась.
Были исписанная бумага, огромный писательский опыт, влюбленность в каждую строчку писателя, перед которым он преклонялся - Юрия Олеши.
Был замечательный художник, была прекрасная бумага, превосходная пишущая машинка, яркий солнечный день. Книги не было.

Двадцать шесть лет писатель уверял, что литература - его метафора, психологизм, неологизм. Потом понял, какую ответственную роль играет эвфония (благозвучие- ред.).
Герой книги "Ни дня без строчки" и автор того же произведения, человек, который не сопротивлялся истории, а только двигался в её течении, цветок и садовник, узник и каменщик времени, гибнущий художник дописывает свою последнюю трудную строчку.

Последнюю строчку перед гибелью.
"Я ещё попрощаюсь с тобой торжественно, выбрав специальную обстановку, а пока прощание на воспоминании...
Вот одно из черновых прощаний, дорогая жизнь..."[ Ю. Олеша. Ни дня без строчки. - "Литературная Россия", 1963, 1 января, № 1].

___________________________________
Послесловие.
Данная статья подготовлена на материале книги А.В.Белинкова «Сдача и гибель советского интеллигента. Юрий Олеша», 1978г.
Арка́дий Ви́кторович Белинков (1921—1970гг.),русский прозаик и литературовед. Известен как автор книг о Юрии Тынянове и о Юрии Олеше .С 1968г. жил в США,где и умер.

х х х

Персоналии, упомянутые в статье:
Ахматова А.А.(1889-1966гг.), русская поэтесса Серебряного века,переводчица и литературовед,одна из наиболее значимых фигур русской литературы XX века.
Багрицкий Э.Г,(1895-1934гг.), русский поэт «Серебряного века, переводчик и драматург, художник-график.
Гайдар А.П.(настоящая фамилия Голиков,1904-1941гг.),советский детский писатель и киносценарист, журналист.
Гладков Ф.В. (1883-1958гг.), русский советский писатель, классик социалистического реализма. Лауреат двух Сталинских премий (1950г.,1951г.)..
Горький А.М. (1868- 1936гг.), русский и советский писатель, прозаик, драматург, основоположник литературы социалистического реализма, инициатор создания Союза писателей СССР и первый председатель правления этого союза. Один из самых значительных и известных в мире русских писателей и мыслителей.
Достоевский Ф.М.(1821- 1881гг.), русский писатель, мыслитель, философ и публицист[10]. Член-корреспондент Петербургской АН с 1877г.
Ермилов В.В.(1904—1965гг.),советский литературовед, критик и редактор.
Ерёмин, Д.И.(1904—1993гг.), советский писатель и поэт.
Ильф И.А. (1897-1937гг.),русский советский писатель, драматург и сценарист, фотограф, журналист.
Ката́ев В.П. (1897- 1986гг.),русский советский писатель, поэт и драматург, киносценарист, журналист,. Главный редактор журнала «Юность» (1955—1961гг.). Герой Социалистического Труда(1974г.).
Ки́плинг Д.Р. (1865 -1936гг.),английский писатель, поэт и новеллист.
Ли́дин В.Г.(настоящая фамилия Го́мберг; 1894- 1979гг.), русский советский писатель, библиофил.
Метерли́нк Морис(1862-1949гг.),бельгийский писатель, драматург и философ. Лауреат Нобелевской премии по литературе за 1911г.
А. Л. Малахин Скульптор.
Манн То́мас ( 1875— 1955гг.),немецкий писатель, эссеист, мастер эпического романа, лауреат Нобелевской премии по литературе (1929г.),
Нику́лин Л.В. (настоящая фамилия Олькени́цкий; 1891-1967гг.) — русский советский писатель, поэт и драматург, журналист.. Лауреат Сталинской премии третьей степени (1952г.).
Огнев В. Ф. (1923- 2017гг.),русский писатель, литературный критик и сценарист.
Пе́рвенцев А.А. (1905—1981гг.), русский советский прозаик, сценарист, драматург и журналист,. Лауреат Сталинской премии второй степени (1949г. — дважды).
Рахтанов И.А. (настоящая фамилия Лейзерман;1907- 1979гг,) — русский советский писатель
Сейфу́ллина Л.Н. (1889 -1954гг.),русская советская писательница и педагог,общественный деятель.
Сла́вин Л.И.(настоящая фамилия Ицкович, 1896- 1984гг.),русский советский писатель и драматург , сценарист, журналист.
Толсто́й А.Н. (1883- 1945гг.),русский советский писатель и общественный деятель из рода Толстых. Автор социально-психологических, исторических и научно-фантастических романов, повестей и рассказов, публицистических произведений. Лауреат трёх Сталинских премий первой степени.
Уэ́ллс Ге́рберт (1866- 1946гг.), английский писатель и публицист. Автор известных научно-фантастических романов. Представитель критического реализма. Сторонник фабианского социализма.
Франс Анато́ль (настоящее имя Франсуа́ Анато́ль Тибо́,(1844- 1924гг.), французский писатель и литературный критик.Лауреат Нобелевской премии по литературе(1921г.)
Фолкнер Уильям ( 1897—1962гг.), американский писатель, прозаик, лауреат Нобелевской премии по литературе(1949г.)
Цвета́ева Мари́на (1892- 1941гг.), русская поэтесса Серебряного века, прозаик, переводчица.
Че́хов Анто́н (1860 -1904гг.),русский писатель, прозаик, драматург.Классик мировой литературы.
Хемингуэ́й Эрне́ст (1899 – 1961гг.), американский писатель, журналист, лауреат Нобелевской премии по литературе (1954г.).
Шкловский Ви́ктор ( 1893- 1984гг.) — русский советский писатель, литературовед, критик и киновед, сценарист. Лауреат Государственной премии СССР (1979г.).
Щукин Б.В. (1894 -1939гг,), советский актёр театра и кино, режиссёр, педагог. Народный артист СССР (1936г.).

Сообщение отредактировал Rescepter - 5.6.2019, 17:23